Ви Корс - Туман и Молния. Книга IV

Орёл рассмеялся:

– Это похвала? Ты похвалил «глупого красавчика князя»?

– Думай, как хочешь! Я всегда считал тебя довольно сообразительным, просто бестолковым. А что до твоего ума, то согласись Арел, ты так и не научился толком ни писать, ни читать, ни считать. Ты не дурачок конечно, но ты не грамотен и не образован.

– Я умею, – ответил Орел, тряхнув волосами.

– Ты ребёнок! Это просто смешно! Тебе почти тридцать лет! Даже если случиться чудо, и ты умрёшь своей смертью, в своей постели, хотя это не реально, но допустим, даже при самом лучшем раскладе это произойдёт через пятнадцать лет, это самое большее! А «чёрные» обычно легко доживают до ста! Ты это понимаешь?

– Да.

– Ты уже подхватил заразу в свою печёнку?

– Да…

–И о чём ты думал?! По-прежнему будешь говорить, что ты не дурак?

Орёл молчал.

– Сколько времени ты просидел в тюрьме?

– Два.

– Два с половиной, если быть точным. Лучшие годы молодости! Только такие дураки как ты да Косой сидят в тюрьме! Вообще попадают туда!

Орёл снова ничего не ответил.

– Знаешь, чем ты мне нравишься Арел? Ты никогда не оправдываешься, молча сносишь мои насмешки. А ведь я говорю их со зла, мне обидно, что такие интересные мысли пришли в голову тебе, а не мне. Хотя именно я постоянно искал и продолжаю искать ответы.

– Я же говорил, что именно ты мне подал изначальную идею. Сам сказал: «Он – никто. Его, по сути, и нет! И ты получаешь от него, то, с чем приходишь».

– Ну, в принципе, ты прав, я что-то подобное говорил, но я не оформил всё это окончательно, как это сделал ты.

– Ты считаешь, что моя теория окончательна? Это просто одна из идей.

– А есть ещё?!

– Да.

– ?!

– Ещё есть отдача. Отдача, которую мы получаем от него.

– Твоя рабыня? Шела, которую он убил как бы в отместку мне. Я понял тебя.

– Чернокосая. Да, может быть. Чёрт, почему я всё время забываю её имя!

– Да неважно. И ты тоже что-то получил? Ты же его любишь!

– Получил. Да ещё как! Я получил не меньше Энрики, и тем более тебя! Я почти разрушен!

– Но за что ты? И, подожди, причём здесь Рик?

– Косой и Энрики, двое несчастных, они на самом деле похожи. Только Косой не отрицает своей сущности, а Энрики готов был рук лишиться, лишь бы не притронуться к той мерзости, что живёт в нём. В итоге всё кончилось для них одинаково, оба наказали себя. Только один сам режет себе вены, и калечит почти сознательно. А другой нет. Я избил Никто за это, я решил, что это он… – и, видя непонимание в глазах Лиса, Орёл замахал головой.

– Постарайся понять! Я пытаюсь донести это сейчас, как могу.

– Я стараюсь, – кивнул Лис, он потушил докуренную сигарету, но прежде подкурил от неё новую, он сделал это уже раз в пятый:

– Давай по порядку. Почему ты решил, что это Никто виноват во всех бедах Энрики?

– Если по порядку, то сначала я понял, что он наказывает меня, ну вернее мне так показалось. Я скажу тебе сейчас первому, я никому этого не говорил. Он ведь всё-таки выбил мне глаз.

– Что?!

– Да. Он выбил мне глаз тогда. Я кривой. Я самый первый из вас схлопотал, ещё до Энрики, и это несмотря на всю мою любовь к нему. Ну, ты получил предупреждение в виде убитой рабыни, а я прочувствовал всё уже на собственной шкуре. Кстати Лис, у тебя всё на бабах закручено, интересно почему? Вот теперь Карина мучает тебя.

– Не отвлекайся, говори дальше.

– Он выбил мне глаз, безвозвратно, нечаянно или нет, я не знаю. Я вспоминал все наши с ним разговоры, искал причину, почему он так поступил со мной. И я вспомнил, как корил его за то, что он переделал свои глаза. Подстроил их под «нечистых» и почти ослеп. Ну, я тогда так считал. Я говорил: «Каким надо быть идиотом, чтобы переделать свои глаза! Ничего не видеть днём! Мир во всём его великолепии!». Я, наверное, был не прав, ведь я не знаю, как он видит на самом деле, может не всё у него серое и белое, может всё не так плохо. Он сказал мне, что ночью мир ничуть не хуже. Я ему не поверил. А теперь я знаю, что это на самом деле так. Потому что он вживил мне глаз «нечистого», и я вижу им в темноте.

– Ты шутишь сейчас?! Скажи, что просто прикалываешься!

– Нет. Какие шутки, шутки кончились давно. Говорю тебе, он меня переделал! У меня на руках и ногах его чёрные татуировки, а в ушах и груди его украшения!

– А что с Энрики? – едва выговорил Лис, медленно.

– Энрики, Энрики обсирал его и презирал, имел неосторожность как то ляпнуть что лучше вообще не иметь пальцев, чем такие позорные руки как у Никто. Я случайно узнал об этом, от самого Энрики. И тут меня осенило. Я решил, что это Ник наказал его за эти слова, дал почувствовать, каково это быть без пальцев. Но Никто говорит мне, что он ни в чём невиноват, что он наоборот старался помочь Энрики как мог. Задействовал все свои познания, всё чему его научила во врачевании ведьма и сестра. А они знатные целительницы. Ну и со мной также. Ведь глаз было не вернуть, а он не хотел оставлять меня изуродованным.