Роман Мамин - Сублимация любви

…Слушала, слушала, да и заснула, склонив голову на плечо отца, а утром…

А утром, лишь только забрезжил рассвет, замок наполнился странными звуками, звуками не радостных, свадебных приготовлений, нет! Что-то другое, жёсткое слышалось повсюду. Крики другие, гомон другой: лязганье доспехов, ржание лошадей, надрывный лай обеспокоенных собак.

Невеста выглянула в распахнутое оконце и оцепенела: её жених верхом на коне в сверкающих рыцарских доспехах что-то кричал, размахивая длинным древком знамени, на котором красовался его фамильный герб. Глаза возлюбленного горели безумным огнём. Заметив в окне невесту, он радостно прокричал ей:

– Любимая, я ухожу воевать за Гроб Господень!

Ничего не ответила невеста, лишь вскрикнув, маленькой ладошкой прикрыла ротик, и в смятение, не заплетённая, в одной сорочке побежала к нему, как если бы была птицей. Она бежала, боясь, что пока будет бежать длинными, гулкими галереями замка, он устремится прочь спасать мир, и она никогда, никогда больше не увидит любимого!

– Как же!.. Как же я? – сквозь слёзы пролепетала несчастная невеста.

– А ты? Ты будешь ждать меня, любимая! – радостно прокричал юный рыцарь, и конь, подзадоренный настроением хозяина, кружился, пританцовывая на месте. – Я вернусь с победой!

Сердце зашлось. Не смогла вымолвить и слова: рыдания душили, ком из крика обречённости сдавил горло.

– Как ждать?! Я не хочу ждать! Я люблю тебя! Я хочу быть твоей женой, хочу родить тебе сына! – взмолилась невеста, протягивая к нему руки, уже не стыдясь своей любви и своего отчаянья. – Как же… как же так? А наша свадьба?

– Да-да, конечно, ты родишь мне сына, но сначала я… – и он, мальчишка, красноречиво махнул мечом. – Я изрублю всех, всех сарацин!

– Возлюбленный мой! – молила, отчаянно хватая за поводья, юная невеста. – Не уходи! Прошу тебя!..

Но не слышал её слов рыцарь! Безрассудно был весел и горд собой: он выбрал подвиг и славу во Христе, он тот, пред кем лежат невиданные земли и сказочные сокровища, он тот, кто прославит свой род…

По скрипучему, перекинутому через глубокий ров мосту с бравой песней уходил отряд крестоносцев, новенькие доспехи сверкали на солнце, стяги развевались на ветру, и казалось, весь мир сейчас уходил вместе с рыцарями сражаться за Гроб Господень. Женщины обливались слезами. Лишь странник стоял с высоко поднятой головой и вслед новоявленным крестоносцам потрясал посохом:

– В Иерусалим! В Иерусалим!

Но едва рыцари скрылись из виду за дальними холмами, он повернулся к плачущим женщинам и ехидно сказал: – Вот так и меня послали спасать Гроб Господень… речи крестоносцев… двадцать лет назад!

– Как двадцать лет?! – Невеста рванулась было вперёд догнать любимого и остановить его. – Как двадцать лет! Нет!

– Нет! – криком наполнилась долина. – Нет! – кричала вчера ещё беспечная юная невеста, а сегодня уже горькая вдовица. Да разве она вдова? О, нет! Нужно ждать… он вернётся! Вернётся очень скоро! Обязательно вернётся, не пройдёт и года…

…Сначала прошло пять лет – невеста расцвела, похорошела, стан округлился, девичья угловатость сменилась нежными формами. Много приходило рыцарей свататься к богатой красавице. Она всем отказывала – она ждала своего рыцаря! Каждое утро она поднималась на башню и всматривалась в дальние холмы, что когда-то скрыли от неё любимого.

Затем прошло ещё десять. Румянец на щеках померк, волосы потускнели и утратили шелковистость, и хотя фигура сохраняла некую статность, но взгляд от выплаканных слёз и ожидания стал жёстким, глаза потускнели, лицо осунулось, заострилось, и в нём не осталось прежней красоты. С каждым годом всё меньше женихов заглядывало в замок к престарелой невесте – её уже сторонились.

И ещё десять лет пролетели как один день, а она всё продолжала ждать своего рыцаря. Ждала любимого! Зубы почернели, кожа огрубела, на лбу пролегли глубокие морщины, чёрные волосы стали как пена морская, но всякий день она поднималась на башню, да только уже и не видела тех далеких холмов…

Следующие двадцать лет пролетели будто один день. Невеста рыцаря уже немощная, дряхлая старуха, для которой каждая ступенька в башне была почти непреодолимой, но она поднималась в башню ежедневно, а порой и засыпала у открытого окна, словно и днём, и ночью вглядывалась в потускневшую даль – она ждала. Ждала любимого!

Старый замок, зарастающий диким лесом, люди обходили стороной, а со временем появилось сказание о неприкаянной душе несчастной невесты, что уже сотни лет ждёт возвращения любимого и мстит всякому, кто отважится проехать мимо замка.