Роксана Морган - Кто рискнет согрешить

Значит, ему не больше шестнадцати. Он сделал движение, как бы собираясь подняться по лестнице к стеклянным дверям. Затем остановился. Надя увидела, как всего его внезапно залила краска – от белого выреза майки до корней белокурых волос.

– Часть этого здания значительно старше, верно ведь? – заметила она. – Помнится, один мой приятель говорил, что здесь еще сохранилась прелестная часовенка восемнадцатого века. Это правда?

– Я знаю, где она. Я могу показать ее вам. Нам сегодня устроили экскурсию по зданию, как для будущих студентов. – Краска не сходила с его лица. – Давайте я вам покажу. Идемте здесь, так ближе.

Он пригнул голову и вприпрыжку нырнул под моросящим дождем в боковой переулок, в сторону Стренда. Надя поспешила за ним, стуча каблучками по мокрой мостовой. Он все время жадно оглядывался назад, чтобы убедиться, что она идет за ним. А она смотрела, как двигаются его ягодицы под обтягивающими синими джинсами.

Со стороны набережной здание производило внушительное впечатление. Надя вошла в просторное фойе, обратив внимание на устланную красными коврами мраморную лестницу, ведущую на верхние этажи, на высокие потолки с лепниной.

– Это здесь, наверху, мисс… э… э…

– Меня зовут Надя. – Она улыбнулась, пропуская его перед собой и поднимаясь вверх по вытертым коврам. Еще несколько студентов оказались там. Мимо нее спускались по лестнице две девушки азиатского типа.

Они очутились перед высокой дверью. Он открыл дверь и вошел в часовню. Она вошла следом.

Здесь царил полумрак даже в полдень. Было темно и прохладно. Она подняла руку, чтобы откинуть с лица влажные рыжие волосы. Ряды деревянных скамеек тянулись перед ней вниз к алтарю, а неф отделял ряд витых колонн.

Его осипший, ломкий юный голос произнес позади нее:

– Я могу подождать, если вы хотите. Я мог бы показать еще заднюю сторону, когда вы закончите здесь.

Надя положила руку на спинку скамьи. Она расстегнула плащ, теперь он свободно струился поверх оливково-зеленого шелкового платья в китайском стиле, которое было на ней.

– Интересный поздний образчик скамьи-сундука, – бормотала она, поворачиваясь и выходя за ним следом. Одной рукой она оперлась на его обнаженное плечо.

Парня вновь бросило в краску. Он то хмурился, то улыбался, стоял, опустив руки по бокам, пристально глядя на нее. На джинсах просматривалась определенная выпуклость – там, где была ширинка. Она старательно не замечала явного увеличения ее размера.

– Цветные витражи, – бормотала она.

Он неловко стал указывать на сине-красные стекла и, опуская руку, коснулся ее затянутого в шелк плеча.

– О да. Как красиво! – Надя улыбалась, как будто ничего не замечая.

– Мне кажется, – сказала она по прошествии жутко нудных пятнадцати минут, в течение которых ей пришлось изучать часовню и ее безобразные, выкрашенные в желтый и зеленый цвета стены, – мне действительно кажется, что нам следовало бы пойти куда-нибудь и выпить кофе. Это самое меньшее, что я могу предложить, поскольку вы были так любезны. Что вы скажете насчет «Фортнума и Мэйсона»?

Когда они вышли, на красном «эм-джи» уже была пришпилена квитанция на штраф за неправильную парковку. Надя фыркнула и зашвырнула ее на заднее сиденье.

Помогая забраться в машину, он положил ей руку на спину между лопатками. После этого она быстро и умело погнала машину сквозь дождь и плотный поток машин в сторону Пиккадилли, рассматривая отражение парнишки в лобовом стекле. Его обнаженные руки были мокрыми от дождя, белокурые волосы торчали ежиком. Ярко выраженные бицепсы. «Очевидно, он занимается штангой, – подумала она. – Мне это знакомо по сыновьям моих друзей».

В «Фортнуме и Мэйсоне» было, как всегда, многолюдно и приятно пахло специями и кофе. Надя подвела юношу к своему излюбленному столику в глубине зала и заказала черный кофе и сливочные пирожные.

– Это так любезно с вашей стороны, – сказал молодой человек.

У него был правильный выговор, отметила она, и он производил впечатление благовоспитанного, сдержанного юноши. Она ухмыльнулась про себя: «Я очень сомневаюсь, что он укладывается в условия пари, предложенные Шеннон. Но черт возьми, такие не каждый день попадаются…»

Надя сунула указательный палец в сливочное пирожное и облизала его.

– Будем снисходительны к своим слабостям, верно ведь?

Юноша не сводил с нее глаз с расширенными, потемневшими зрачками. Она вновь сунула покрытый кремом палец в рот и принялась сосать его. Затем, держа палец вверх, она провела по нему языком от основания до самого кончика.