Лина Мур - Останься только навсегда

– Я же говорил…

– Нет, Денни, это не претензия, что ты!

Она смеётся, прижимаясь к моей щеке своей и обнимая меня за шею.

– Я скучаю. Очень сильно скучаю, и, может быть, сегодня устроим романтический вечер? Сходим в ресторан, а потом я тебя соблазню…

Прикрываю глаза от её губ, проходящих по моей скуле и опускающихся к шее медленными поцелуями. Отвращение вызывает тошноту.

– Я бы очень хотел, но не могу, – говорю, стараясь, как можно мягче, оттолкнуть свою будущую жену, отодвигаюсь и вытираю рот салфеткой.

– У тебя же только одна съёмка сегодня, Денни! Ты мог бы выделить время и для меня, ведь я…

– Лорейн, я работаю. Ты хочешь жить на широкую ногу и потратила уже более полумиллиона долларов на свадьбу, поэтому я должен обеспечивать тебя во всём, – резко обрываю её и поднимаюсь со стула.

– Ты грубый со мной. С того момента, как сделал мне предложение, стал очень груб и избегаешь меня. Ты даже не спишь со мной. Ты не занимаешься со мной любовью. Ты…

– Мне надо идти, – хватаю с тумбочки документы и ключи от машины.

– Денни! Я не договорила! Ты безобразно…

Хлопаю дверью и громко вздыхаю.

– Да пошла ты, – цежу, направляясь к лифту.

До назначенного времени съёмки у меня в запасе ещё более трёх часов, поэтому я собираюсь поехать туда, где меня вряд ли найдут. В своё новое тайное место, которое я купил буквально месяц назад, когда испытывал сильнейшую боль в груди. Мне нужно было это сделать. Хоть что-то сделать хорошее для близкого человека. И вот теперь я сделал.

Открываю забитую дверь небольшого ресторанчика, и в нос ударяет вонь краски.

– Мистер Броуд, мы не ожидали вас сегодня. У вас изменились планы, или дизайнер внёс новые коррективы в проект?

Несколько мужчин останавливают свою работу, оборачиваясь ко мне.

– Доброе утро, нет, планы всё те же. Как продвигается работа? – интересуюсь, оглядывая только недавно выкрашенные в холодный серый цвет стены, и осматриваю накрытую полиэтиленом новую мебель.

– Думаю, что управимся за пару недель и сдадим проект. Сегодня обещают привезти окна и двери, как и всё для кухни.

– Отлично. Я не буду вам мешать, просто посмотрю, – киваю и прохожу дальше.

Это теперь единственное место, где я могу быть собой. Мечта моей матери. И скоро, очень скоро, я подарю её ей. Мне бы хотелось, чтобы об этом узнала и она… Шай. В моих фантазиях, именно с ней я разрезаю чёрную ленту и впускаю сюда первых гостей моего ресторана, открытого в честь мамы. Чёртовы мечты. Они теперь так опасны.

Последний раз я видел Шай в ту ночь, когда своими же руками всё разрушил. Она поверила моим словам, и это делает меня не таким уж и дрянным актёром. Я даже не особо волновался за своё место, потому что профессионализм Шайди Лоу всегда был превыше любых личных неприязней. Лучше бы было наоборот, ведь тогда бы я перестал быть актёром, а стал бы просто обычным мужчиной с новыми мечтами.

– Мистер Броуд, шампанского?

– Нет, спасибо. Начнём съёмку? Я готов, – качаю головой и подхожу к подготовленному фону.

Теперь всё не так, как было раньше. Тогда я получал наслаждение от каждой фотографии, которую делал для заказчика. Сейчас это просто работа. Как люди разносят пищу или моют полы – то же самое. Они улыбаются, когда, по только что вымытому полу, проходят зазнавшиеся выскочки и пачкают его. Вот и я такой. Ничего не чувствую больше. Заморожен. Мне безумно холодно. Мне одиноко среди софитов, популярности и денег.

Я так скучаю…

Я перестал запоминать имена и лица. За последний месяц я видел их столько, как и пожимал руки, позволяя себя обнимать, целовать в щёку при приветствии, что если бы попытался их запомнить, в моей голове образовалась бы каша. Поэтому я даже не интересуюсь ни тем, кто мне подал воду, ни тем, кто меня сегодня фотографирует, хотя знаю, что это довольно именитый и популярный фотограф. Единственный человек, которого я запомнил и вряд ли забуду – мой агент, Даррен Джонсон, довольный, как жирная свинья. Моя неприязнь к нему не прошла до сих пор. Я ему не верю. Он так часто и много расспрашивал меня, уточняя все нюансы моей предстоящей свадьбы, что это сделало меня параноиком. Я больше, вообще, никому не могу доверять. Везде враги, готовые найти мои минусы и рассказать о них публике. А минусов у меня немало. Я весь отрицательный.

Зал скандирует моё имя, когда я вхожу в него. Шарики и блёстки падают прямо мне на голову, а моя фотография с лицевой обложки очень крупного глянцевого журнала окружает меня со всех сторон.