Нил Алмазов - Кавайная сестрёнка

– Мне нравится твоя идея, – оценил я подход Кристины, сел и упёрся спиной в бочок.

– Ну так мы ещё не делали, хоть и было по-всякому.

Она опустилась на колени и потянула нежные ручки к ремню. Эрекция усилилась мгновенно. Подруга справилась со всеми препятствиями на пути к эпицентру эрекции. Ей оставалось лишь спустить брюки, в чём я помог: приподнялся и снова сел. Член стоял твёрдым колом, готовый к действию в любой момент. Вены вздулись, словно вот-вот лопнут.

Кристина придвинулась ближе, изобразила хитрую улыбочку и взяла его тёплой мягкой рукой. От этого орган напрягся сильнее, но подруга умело управлялась с ним. Начала с лёгких поглаживаний от основания до кончика, затем обхватила двумя руками, совершила несколько вращательных движений и, наконец, оголила опухшую от возбуждения головку. Кристине даже не приходилось спрашивать, как и что лучше делать – и так знала, что не ошибётся.

Она потянулась к члену головой. Я наблюдал за ней с надеждой, что всё-таки решилась взять в рот, но нет. Подруга просто обильно смочила его слюной, растёрла и принялась скользить рукой вверх-вниз. Кристина сосредоточенно следила за своими действиями, делала это старательно, с заботой. Начинала она всегда очень нежно, ласково, без спешки. Я просто наслаждался каждым движением, каждым её прикосновением, и если Кристина начнёт ускоряться, то надолго меня, видимо, не хватит. Как ни странно, в сексе я мог держаться в разы дольше.

Подруга набирала скорость постепенно и уверенно, пристально, сексуально прищурившись, смотрела в мои глаза. Она прекрасно понимала, что от одного такого взгляда я заводился сильнее, а когда в процессе – тем более сводила меня с ума.

– Может, всё-таки возьмёшь его? – с неровным дыханием проговорил я. – Долго так не продержусь, а кончать куда-то надо.

С той же хитрой улыбкой она лишь проговорила:

– Мне в руку. В этом нет никакой проблемы.

И специально ускорилась так, чтобы мне было не до слов. Надо сказать, у неё это получилось. Подступающее чувство скорого оргазма родило во мне идею бесцеремонно взять Кристину за голову и вставить ей член в рот, чтобы кончить туда с тем удовольствием, с каким я делал это всегда. Но её могла обидеть такая наглость, поэтому пришлось просто откинуться на бачок, закрыть глаза и довериться умелым рукам подруги.

Член горел от возбуждения, беспрерывного быстрого трения. Осталось буквально чуточку до бурного семяизвержения. Непроизвольно напрягся, руки почти потянулись к голове Кристины, но я их вовремя остановил. Ещё немного и…

В момент пика оргазма член окутала нежность, влажность и что-то явно горячее. Я шумно выдохнул от удовольствия, томно прохрипел и сразу подумал, что она всё-таки взяла его в ротик, но не поверил в это, пока не открыл глаза: подруга действительно стояла на коленях, сосала его, внимательно работала язычком, собирала каждую каплю и снова глотала член до основания. Кристина делала безупречный минет без помощи рук. Так обрабатывать при помощи рта и языка никто не умел. По крайней мере, из тех, с кем я провёл не одну ночь.

Она остановилась лишь тогда, когда полностью очистила член, выдавила все соки из него. Затем снова посмотрела на меня с улыбкой.

– Ну как? Как раньше всё было?

– Даже лучше, – признался я. – Рассчитывал на одно, а тут такой сюрприз в конце.

– Ну я ж видела, как ты этого хотел. Вот и постаралась для тебя.

– Ты такая умничка. Просто обожаю тебя.

– Да ладно тебе, – подруга поднялась с колен, подошла к раковине. – Пойдём допивать чай, кофе, – сполоснула рот несколько раз и вытерлась полотенцем. – А ещё конфеты есть, которые ты принёс.

– Да там уже всё остыло, – я встал с крышки унитаза, натянул брюки и заправил рубашку.

– Значит, Гарри новое сделает. Давай помогу, – она заботливо застегнула ширинку, пуговицу, затем управилась с ремнём. – Вот и всё.

Кристина приняла все мои словесные благодарности без особого внимания. Для неё всё произошедшее не более чем добрый поступок. Она действительно так считала. Если хорошо подумать, подруга-то права. Я испытал блаженство благодаря ей, соответственно, это и было добро. А в каком выражении сделано – только наше личное дело.

За всё время чаепития так и не решился рассказать Кристине о влечении к сестрёнке. Если не ей, то больше никому и никогда. Но ведь вся проблема как раз в том, что даже столь любимой хорошей подруге не смог ни слова сказать, а точнее – не написал на бумаге. Говорить вслух о таких вещах равносильно приговору. Никогда неизвестно, в каком месте и через какой прибор или даже через кого нас прослушивали. Не стоило исключать и тот вариант, что могли подглядывать, так что написанный на бумаге текст не являлся гарантией того, что о его содержании никто из уголовных органов не узнает, даже если смять в клочок и сжечь.