Анри Юз - Блуждающие токи. Затерянная на Земле

Мужчина сделал ещё несколько не слишком плавных толчков, и начал ускоряться.

Лидия с трудом понимала, что с ней происходит. Казалось, это было не её тело, не её боль. Она не могла думать, почему это происходит. Есть ли в этом её воля?

Утонувший в процессе Ротенгоф чуть ослабил хватку на шее, и Лидия подняла голову на мужа и прохрипела:

– Хватит…

Но он не обратил внимания на её слова.

– Пожалуйста, Эдуард! ― она застонала срывающимся голосом, умоляюще смотря на мужа.

Но мужчина смотрел в пустоту темного окна. Его лицо было наполнено болезненным напряжением. Эдуард был далеко от неё.

– Стой! Пожалуйста! ― Лидии удалось слабо вскрикнуть.

Мужчина злобно нахмурился, даже не переводя на неё взгляд, закрыл её рот рукой, приближаясь к кульминации.

Каждую секунду резкое вхождение чуть дольше застревало внутри, распирая органы Лидии острой болью. Она не могла вздохнуть.

Эдуард вошел до конца и замер в теле женщины, оглушая её организм пульсацией. Болезненные, но приятные где-то в глубине сокращения откликнулись внизу живота Лидии.

Ротенгоф так же резко, как и вошел, покинул её, оставив после себя лишь теплый вязкий осадок его пребывания между ног Лидии, которая ещё несколько секунд жалко содрогалась в одиночестве.

Не взглянув на неё, Эдуард аккуратно переставил ногу и молча лег на свою половину кровати, повернувшись к мраку комнаты.

Слезы выступили на глазах Лидии и быстро упали на подушку, забирая часть боли с собой. Ей было противно от себя, она ненавидела Эдуарда и не понимала, почему он опять с ней так поступает, почему он использует её. Женщина всхлипывала в тишине, не в силах даже дотянуться до одеяла. Холод целовал её обнаженную кожу. Темнота скрывала следы немилосердных прикосновений Эдуарда.

Противоречивые чувства захлестывали Лидию, но она так устала. Женщина тихо всхлипывала, но вскоре рыдание в груди затихло, и она провалилась в глубокий, далекий от мира сон.

Оставалось всего пять метров, когда неожиданно все стало ослепительно ярким и громким, будто в уши стрельнули из пистолета.

Мир перестал издавать звуки. Дождь не капал, сосны не шумели, Роза не дышала в затылок. Эдуарду показалось это подозрительным. Боль сдавила грудную клетку, прокрадываясь в мозг через уши, будто он находился под водой. Вспышку света мужчина упустил, потому что в этот момент моргнул, но ощутил, как она безвозвратно изменила пространство.

Легкость на плечах и во всем теле. Розы не было. Задаваясь вопросом, где она, Эдуард увидел, что лысые сосновые ветки, за которые он держался, двигались слишком быстро. Они неслись вверх так стремительно, что превратились в траву. Легкие Эдуарда взорвались, больше он не мог дышать.

Трава перестала быть зеленой и стала серой. Серой была больше не трава. А что-то жесткое и шероховатое, сплошное, неподвижное. Сосновый лес очутился справа, а слева поле, впереди лежала упавшая сосна. Стекло ограждало Ротенгофа от этих природных объектов. Серое шероховатое слабо засветилось и оказалось панелью управления. Эдуард сидел внутри своего Лексуса.

Он слабо повертел головой, но всё оказалось на своем месте. Всё, кроме него. С усилием мужчина повернул голову вправо. Роза, силуэт которой был немного размыт, сидела рядом, закинув ноги на панель и покачивая головой в такт музыке. Эдуард услышал, что в машине играло радио. Что-то такое же невнятное, как и все вокруг. Медленное и туманное, как сон. Как алкогольное опьянение. Мужчина поморгал, но охватить взглядом всё пространство ему не удалось. Казалось, как только он концентрировался на каком-то одном объекте, все остальное растворялось в размытии и исчезало.

Пока Эдуард силился рассмотреть свои руки, он не замечал, что происходило вокруг. Когда, так и не справившись с поставленной задачей, мужчина поднял глаза, перед ним оказалось лицо Розы.

– Эдуард… ― шептали её губы, и ничего не было кроме них. Пухлые, бледно-розовые, влажные. Ротенгоф тонул во впадинке середины нижней губы, блуждал в едва заметных вертикальных бороздках на нежной коже, которые в напряжении тянулись друг к другу и углублялись, когда она произносила «у» его имени. Как поцелуй.

Эдуард осознал, что больше не чувствует промозглый холод от мокрой земли, теперь его неимоверно разжигало. Жар ударил в голову из-под воротника рубашки, а сидение и вовсе сейчас воспламенится под ним.

Дочь взяла его за подбородок и потянула к себе. Когда мужчина почувствовал её дыхание на своем лице, он понял, что не может сопротивляться происходящему. Или не хочет. Роза прикоснулась большим пальцем к его губам, задумчиво приоткрытым, и, нажимая, отстранила от себя.