Надежда Максимова: Дикарь Мшистого болота

Слуги бегали мимо, коней расседлывали, вели в конюшню… Император отчасти заскучал и начал уже гневаться.

– Ваше величество? – в дверь всунулась энергичная физиономия Волка. – Комнаты осмотрел, ужин заказал. Идемте.

– Дай-ка руку, – сказал правитель с ноткой боли в голосе. Спина – это, знаете ли… Особенно, если предстоит ковылять по двору и взбираться по лестницам.

– Болит? – волчара сдвинул брови, мгновенно сбросив градус своей жизнерадостности.

– Ну, возраст, – агрессивно оправдался правитель. – Доживи до моих лет.

– Так щас, – охранник ловко подхватил сюзерена на руки. – Так даже лучше, личико светить не будем. Вы лбом мне в плечо упритесь.

Он вымахнул из кареты, как бы не заметив ни груза на руках, ни ступенек под ногами. И легкой пробежкой взлетел по лестнице на второй этаж, где две служанки готовили комнату.

Усаженный на свежую постель, император только головой вертел – так быстро и весело все вокруг крутилось. Слуги притащили таз и кувшины с водой, чтобы умыться. Местные девушки споро накрывали на стол (Волк по очереди ущипнул обеих за задницы, что вызвало волну кокетства и хихиканья).

Ужин оказался обильным и вкусным. В общем, все шло так складно, что Регнор даже озаботился. Уж не пытается ли какая-то третья сила через него пробиться к трону?

Попытки втереться в доверие к бессильному правителю выглядят глуповато. Зачем?!

Но с другой стороны нельзя исключать, что это какая-то многоходовая интрига, контуры которой пока не просматриваются.

– Ну, спать, – утерев рот салфеткой, император, морщась поднялся и медленно, кряхтя, развернулся, чтобы перебраться на постель.

– Давайте, спину потру, – тут же выскочил с инициативой Волк.

Услужливый какой. Нет уж. Регнор с некоторым раздражением оттолкнул протянутую руку.

– Болеть будет меньше, – не отставал тот.

– Ты лекарь? – огрызнулся правитель.

– У нас в Мшистом Болоте…

– О да!

– Каждый второй – лекарь, а каждый первый травник. Живем-то в лесу, больниц нет.

– Ну-ка, поправь мне там одеяло, – Регнор распрямился, наконец, на ложе. – В ногах сбилось.

Волк приподнялся, расправил.

– Вот. А теперь сядь, чтобы я морду твою видел и расскажи, что вы там задумали.

– Мы?

– Ну да. С кем ты там заодно? Или ты одиночка?

– А. – Волк метнул быстрый взгляд на правителя и, сразу отвернувшись (время для дуэли взглядов еще не пришло), уставился в окно. – Я так понимаю, вы хотите побольше узнать обо мне.

– И о Мшистых болотах, – расширил тему император. Чтобы собеседнику не пришло в голову отделаться парой пустых фраз.

– Ну, о деревне говорить нечего, – отмахнулся новый охранник. – Оборотни они и есть оборотни.

Ничего себе!

– Ты тоже?

– Не, я не оборачиваюсь. Вы же меня ночью видели…

– А может ты только в полнолуние?

– Да ладно! – охранник даже привстал. – Вы что, серьезно верите в эти сказки?

– Сказки ты мне рассказываешь.

Волк усмехнулся.

– На самом деле, конечно, – он посмотрел императору прямо в глаза, – никакие мы не оборотни. Просто все в округе так считают. А что? Живем в лесу, посторонних к себе не пускаем. И в каждом дворе – огромные псы. Без них нельзя – волки всю скотину потаскают. Но выглядят, конечно, жутковато.

– Очень большие?

– Как телята. Только лохматые. Я, когда пацаном был, верхом на них катался.

– Угу. А сам-то ты откуда?

Волк взметнул было брови в значении: «Так я же вам о том полчаса уже рассказываю», но император остановил его движением поднятой ладони.

– Слышал: собаки, оборотни… Только ты – не деревенский. Дремучий, конечно, и наглец. Только характер не тот. Деревенские осмотрительны, взгляд цепкий, прежде чем что-то сделать, пять раз подумают. А у тебя все наотмашь. Дерешься, девок за задницы хватаешь… Страха в тебе нет.

– А-а… – Волк задумался, глядя на огонь свечи.

– Ну! – подтолкнул император.

Волк вздохнул и потер кулаком щеку.

– Тут вы правы.

– Я слова из тебя клещами должен тянуть?

– Ну, слушайте.

В общем, история оказалась достаточно примитивная. Отец Волка был чудаком. Считал себя свободным человеком и не утруждался поиском покровителя или постоянного пристанища. Подобно странствующим монахам, он шел, куда глаза глядят.

В деревнях подряжался колоть дрова, чистить колодцы, править заборы… Его кормили. И он, как перекати поле, каждое утро отправлялся в новый путь.

В деревню фальшивых оборотней, куда посторонним в принципе ходу не было, он попал зимой. Заплутал в лесу, обморозился. Подобрали его у дальних сараев почти полностью замерзшего.