Настасья Карпинская - Тону в тебе

Давлю, как сумасшедший, на газ, игнорируя все правила ПДД. В голове крутится только одно: лишь бы успеть, лишь бы успеть, остальное пох*й. Стерва-судьба очередной раз пытается отнять то, что мне дорого. Только на этот раз я не позволю этому произойти.

Только сейчас до конца осознал, насколько дорога для меня эта девушка, так случайно появившаяся в моей жизни. С диким визгом шин машина тормозит у подъезда панельной хрущевской пятиэтажки. Из окна на четвертом этаже густо валит черный дым. Бл*ть.

Выбегаю из машины. В этот момент раздается звон разбитого стекла, и окно разлетается на кусочки, осыпая асфальт осколками. Дыма становится ещё больше. В проёме окна появляется хрупкая фигурка Киры. Она закашливается от дыма, пытается ухватить хоть каплю свежего воздуха. Быстро оцениваю ситуацию и, недолго думая, залетаю в соседний подъезд. Бью кулаком в дверь квартиры, чей балкон смежный с балконом Киры. Дверь открывает пожилой мужчина.

– Выходи на улицу, в соседней квартире пожар, – кричу, отталкивая его и забегая в квартиру. Перепрыгиваю через разделительное ограждение, попадаю на нужный мне балкон.

– Кира! Кира, мать твою! – девушка, закашливаясь, выглядывает из окна. – Встань на подоконник и протяни мне руку! Давай!

– Мне страшно!

– Быстрей, Кира! – я встал на узкие перила балкона, держась одной рукой за какой-то железный штырь, торчащий из стены.

– Артём, я боюсь, – она испугана и почти плачет.

– Не смотри вниз, смотри на меня. Давай же! – внизу уже столпились люди. Кто-то что-то кричал, кто-то звонил, вызывая пожарных. Но моё внимание было сосредоточенно только на одном человеке: на ней, на Кире…

Февраль

Как же я ненавидел больницы. Но раз в год мне приходилось приходить к доктору Романовскому Аркадию Степановичу. Именно благодаря его золотым рукам, я стою на своих двоих. Он буквально по частям собрал мою левую ногу, и теперь каждый год я прохожу у него осмотр.

Пройдя по уже знакомым больничным коридорам, вошёл в кабинет без стука.

– Здравствуйте, Аркадий Степанович.

– Здравствуй, Артём. Подождёшь секундочку? Я сейчас освобожусь, – доктор бросил взгляд на заплаканную девушку, сидящую на стуле. Она безрезультатно утирала нескончаемые слёзы.

– Хорошо, – выйдя обратно в коридор, подошёл к окну. Мелкий снежок неторопливо порошил, укрывая землю, почему-то внося вместо успокоения в душу тревогу…

Дверь кабинета распахнулась и из него вышла, опираясь на костыли девушка. Красивая, отметил про себя. Надеюсь, у неё всё будет хорошо.

– Проходи, Артём, – пригласил в кабинет Аркадий Степанович. – Ну так что? Как себя чувствует мой любимый пациент?

– Замечательно, как обычно. Всё благодаря вам.

– Нога не беспокоит?

– Нет, совершенно.

– На перемены погоды, перегрузки реагирует?

– Нет, Аркадий Степанович, всё у меня отлично.

– Как со спортом?

– Боксирую. На ногу лишней нагрузки не даю, как и обещал.

– Это хорошо, но вот анализы всё же надо сдать. Я тебе сейчас все направления выпишу, сдашь у нас в клинике.

– Ну, Аркадий Степанович, у вас же очереди бешенные. Давайте я в другом месте сдам, а вам результаты принесу.

– Ничего не знаю, сдаёшь у нас. Я только нашей лаборатории доверяю, а в ваших платных жулики и бестолочи работают.

– Понял, понял, сдам у вас.

– Ну, вот и отлично.

– Аркадий Степанович, а что это у вас девушка кабинет слезами заливала? – Степанович окинул меня взглядом, словно решал: говорить или нет.

– Да, Артём, случай тяжелый. Два месяца бьюсь, а толку нет… Две операции провёл, идёт отторжение пластин и всё. Третью делать не рискую, так как это будет её последний шанс, а потом только ампутация… – от его слов у меня по хребту прошла неприятная дрожь.

– Сколько ей лет?

– Двадцать три, молодая совсем.

– И что? Выхода нет? – никогда не поверю, что Аркадий Степанович просто так отступит.

– Есть. В Израиле делают такие операции с её группой крови и проводят специальное лечение, плюс реабилитация. Но стоит это, Артем, столько, что её семье не потянуть.

– О какой сумме идёт речь?

– Больше трёх миллионов: это операция, лечение, реабилитация. Плюс расходы нужны на проживание. Семья небогатая, простая. Из родственников у неё только бабушка, неоткуда ждать помощи. Сейчас счет на дни идёт. Максимум две недели осталось, а дальше или рисковать, или делать операцию в Израиле…