Татьяна Богатова - Направо пойдёшь… Перципиент

– Всё настолько благополучно? – уточнила Лисицына.

– Более чем, – пожав плечами, откровенно глянул на неё Юрий. – Да ты и сама могла в этом убедиться, изучив результаты обследования.

– И тебя ничего не насторожило? – продолжала упорствовать Светлана.

– Уверяю, что нет, – горячо подтвердил заведующий.

– Тогда чем можно объяснить такой приступ? – озадаченно откинулась на стуле Лисицына.

– Ну, если бы твой сын был подростком, то подобное можно было бы списать на возрастные изменения. Но ведь ему…?

– Двадцать восемь, – поспешила уточнить Светлана.

– Даже диагноз вегето-сосудистой дистонии никоим образом не притянешь. Если, как ты говоришь, давление сразу после приступа было нормальным.

– Но ведь оно могло перед потерей сознания подскочить, либо упасть до критической отметки? – озадаченно размышляла Лисицына.

– Гипотетически, да, вполне могло, – кивнул Панасович. – Но, во-первых, это изменение не зафиксировано, а во-вторых, если даже и был скачок в ту или иную сторону, то давление неправдоподобно быстро нормализовалось. Как я понял, прошло не более трёх минут с момента обморока до восстановления жизненных функций.

– Верно, – подтвердила Светлана, – и максимум, ещё минута до того, как я измерила давление.

– Так что, даже не знаю, что сказать, – вздохнул Юрий. – Спровоцировать подобное могло разве что употребление алкоголя, пусть даже и накануне, но ты ведь утверждаешь, что он не пил…

– Это однозначно, – уверенно сказала Светлана, – не пил, не курил, ни сигареты, ни кальян, не употребял наркотиков. Юра, я просто теряюсь, что это могло быть!

– Спокойно, Света!

– Ну, как можно оставаться спокойной?! А если меня в следующий раз не окажется рядом, что тогда?!

– Будем надеяться, что больше такого не произойдёт. Пусть отдыхает, спит по ночам. Насколько я помню, у него в семье маленький ребёнок?

– Так и есть, – кивнула Лисицына. – Сева, конечно, сумасшедший отец, но и Настя исключительная мать. А сейчас она и вовсе с ума сходит из-за этого случая. Заставляет Севу ночевать в другой комнате, чтобы малыш не беспокоил его по ночам. Но Данилка у нас и не очень капризный. Только сейчас стал немного хуже спать, потому что зубки режутся. Но мы с мужем стараемся им помогать при любой возможности. Живём-то, слава Богу, рядом, квартиры на одной площадке.

– О, кстати, – оживился Панасович, – был в моей практике случай, когда прорезывание зубов мудрости приводило к точно таким последствиям. Как у твоего Севы с этим?

– Насколько я помню, – озадаченно проговорила Светлана, – они выросли у него три года назад. Без негативных последствий.

– Значит, будем надеяться на лучшее. А пока пусть отпуск возьмёт, если есть такая возможность. Дома побудет.

– Это идея, – обрадовалась Лисицына. – Отпуск у него в конце лета, но я думаю, что можно будет попытаться перенести.

– Вот и хорошо!

– Спасибо тебе, Юра, за помощь, – поднялась Светлана.

– Да ну, какая там помощь! – поднял раскрытые ладони Панасович. – Я просто подтвердил то, что ты и сама могла увидеть по результатам обследования. Всегда рад тебя видеть, – тепло произнёс мужчина, поднимаясь следом за ней. – Обращайся в любое время, и лучше просто так, поговорить… за жизнь…

– Спасибо, – повторила Лисицына, – ты тоже…

Если бы её мысли не занимало здоровье сына, то Светлана наверняка обратила бы внимание на необычайную заинтересованность, которая уже не раз сквозила во взгляде мужчины по отношению к ней.

***

За два месяца до этого

Павел Лисицын, брат-близнец Петра Лисицына, верный обещанию, данному самому себе после волнительных событий со своими детьми и племянником, оставив легкомысленные порывы, давным-давно не ступал по дороге, ведущей налево. Отношения с женой Натальей, которую ему удавалось на протяжении их совместной жизни уберегать от известий о своих нечастых похождениях, к обоюдному удовольствию обновились, возродив чувства молодости, приправленные достижениями зрелого возраста.

К непомерному удивлению Павла, ему самому это очень понравилось. И то, что не надо было в случае затянувшегося свидания беспокоить родителей просьбой о ночлеге, и что не нужно было утром изворачиваться перед женой, делая вид, будто своим отсутствием ночью избавлял её от зрелища подвыпившего мужа. Оказалось, что хорошие слова, которые Паша ранее выискивал, призывая на помощь всю свою фантазию, можно произносить в адрес жены просто так, без ощущения собственной вины. Чувственная отдача от этого была гораздо больше, поражая мужчину тем, как это он раньше не догадывался прибегнуть к подобным приёмам. Павел с Натальей, в буквальном смысле слова, вновь переживали эмоции медового месяца. Этот обновлённый этап казался им обоим несоизмеримо чудеснее того времени, которым одарила их юность.