Евдокия Гуляева - Карманница

Протянув руку, взяла украденный сегодня портмоне. Дорогой. Но оставила его совсем не по этому…

В памяти отпечатались, словно клеймом стальные глаза. Завораживающие…

Красивый. Но на таких я мало обращала внимание! Столько их было, мелькающих цветной лентой кинофильма в моей жизни! Идеальные, сражающие своей мужской привлекательностью, манящие своей безупречностью, завораживающие харизмой. Плевать! Синие, зеленые, карие, серые – не суть. Множеством мелькающие по мне глаза, мазнув, ни на миг не оставались в памяти, а эти, стальные, остались невидимым шрамом на теле, оставив фантомный ожог на щеке…

Пошарив пальцами, кроме пластиковых карт, мне не нужных, нашла старое, потертое фото.

Вглядываясь в черно-белые фигуры на нем, с трудом могла различить их очертания: совсем молоденькая девушка, держащая на руках годовалого ребенка, видимо, мальчика. Затертое, наверняка, не единожды просмотренное, такое теплое. Да, даже фотографии могут нести теплоту. Я умела видеть это, ценить, не имея своих. Ни одной.

Безликая. Не имеющая детства, хотя нет, отлично помнящая его: лисой, подкармливаемая соседями после смерти матери, с вечно пьяным, безответственным отчимом, проигрывающим в карты мое ежемесячное пособие по потери кормильца. В воспоминаниях отпечаталось все, даже картофельные отчистки, сваренные мной и растянутые на неделю, подаренные чужой теткой у мусорных баков. Конфеты, печенье, которое мы собирали, от чистого сердца благодаря подающим на кладбище. «Мы», потому, что таких как я было много – никому не нужных, собирающихся в стайки, позже, перерастающих в банды беспризорников.

Но я решила изменить свою жизнь, додавленная обстоятельствами…

Фото из прошлого – для меня роскошь, поэтому и оставила, сохранив чью-то память, казня себя за то, что украла ее. Не этот проклятый, дорогущий портмоне, позволивший мне протянуть пару месяцев жизни, а грубо присвоив себе чьи-то воспоминания.

Вздохнув, посчитав деньги и отложив на долг по аренде за два месяца, поняла, что живу. Пока живу, назло судьбе, дернув ее, в очередной раз, за усы, словно дразня тигра, играя с будущим, еще даже не предполагая, что этим портмоне я вытянула свой жребий…

Прошедшая неделя ничем не отличалась от предыдущей, как впрочем, и от следующей, наводящей тоску серостью и обыденностью пролетающих дней…

Осень не прибавляла настроя, в этом году, поразив обилием дождей. Нескончаемых, монотонных, затянувших все небо пеленой непогоды, которой не видно было ни конца, ни края. Чем холоднее становилось на улице, тем угрюмее и прохладнее – в моей комнатушке. Батарея еле грела, от окна дуло, подбадривая меня утренним сквозняком. Старая деревянная рама в этом году сдалась, уступив бесцветной непогоде, жалобно поскрипывая под единичными, сильными порывами ветра.

Закутавшись в шерстяное одеяло, я накрылась с головой, отвернувшись к стене…

Сегодня не хотелось вставать, желание подольше побаловать себя, повалявшись в постели было нестерпимым. Я вздохнула, прикрыв глаза от удовольствия, наслаждаясь послевкусием виденного сна. В теплом коконе одеяла, не высовывая носа, я вспоминала его яркие моменты, цветными фотографиями отпечатавшиеся в моей памяти…

Сон-воспоминание о моем детстве, тех счастливых моментах, когда была жива мама. Как по воскресеньям она баловала меня само испечённым яблочным пирогом, который манил запахом горячего теста и тонким ароматом спелой антоновки, окутавшим всю квартиру. Вдохнула, в желании вобрать, бесстыдно украв его, лишь мелькнувший в памяти, разбуженной сочным сном…

Деньги закончились.

Думала, что растяну на два месяца, но заплатив по долгам, оставив приличную часть, была взбудоражена новыми необходимыми тратами: сводный братишка, оставленный мной там, в прошлой жизни нуждался в помощи. Забрать его с собой не представлялось возможным. Он оставался со своим горе-отцом. Но я продолжала материально поддерживать его, изыскивая возможности.

В этот раз потребовались теплые вещи. Ведь мальчишки растут быстро! Вот, еще весной был совсем небольшим, тощим утенком, а за лето вытянулся, будто деревце на солнце, окрепнув, чуть возмужав. Одиннадцать. Пять лет назад, когда вышла из дома, хлопком двери окончательно закрыв себе дорогу назад, оставила там шестилетнего не менее одинокого братика. Пусть не родного по крови, но очень близкого…

Вспомнив о нем, разочарованно застонала: столько всего еще нужно купить!