Пенелопа Уорд - Мятежное сердце

Эдвард обнял сына и злобно посмотрел на меня.

– Ты просто животное.

Потом перевел взгляд на Эллиота.

– Ты в порядке?

– Да.

Его голос был хриплым. Еще бы – ему чуть было не раздавили горло.

Посмотрев на меня, братец добавил с иезуитской ухмылкой:

– Передавай подружке привет от Харлана.

Никакого ответа. Снова.

Бросив телефон на деревянную стойку, я махнул баристе:

– Еще водки с тоником.

– Работа сегодня не задалась? – спросил он, наливая третью порцию.

– Можно сказать и так.

– Чем занимаешься?

– Кое-какой бизнес со сводной семьей.

Парень усмехнулся и протянул напиток через стойку бара.

– За счет заведения.

После офиса я должен был поехать домой. Вместо этого зарулил в ближайшее дешевое заведение и припарковался на барном стуле. Сейчас было уже четыре часа, а я почти пьян, в ста с лишним милях от Джии, которая не брала гребаный телефон.

Я залпом опрокинул стакан. Водка дешевая. Завтра придет расплата.

За последний час в моей голове пронеслось столько разных вариантов. Может, он настолько полон дерьма, что раздобыл эти сведения о Джии с намерением вывести меня из себя?

Джиа вполне могла поболтать с Лорен на той вечеринке. А я и не заметил. Может, она и рассказала, что беременна. И упомянула имя «Харлан». А Лорен разболтала обо всем мужу.

Такое вполне могло случиться.

Гораздо трудней, черт побери , объяснить, откуда этот мудак знает о родинке в форме сердца на ее заднице.

Я стиснул стакан так, что, казалось, он вот-вот треснет. От мысли, что Эллиот не понаслышке знает о родинке Джии, я был готов взорваться.

В голову пришло не менее дюжины объяснений, как это могло произойти. Ни одно из них меня не устраивало.

Джиа с самого начала могла знать, кто я такой. Она переспала с моим братом, а потом решила остановиться на мне. Поквитаться, так сказать, с Эллиотом за то, что обрюхатил ее. Это совершенно невозможно. Господи, это же Джиа!

Джиа и этот мудак до сих пор спят вместе.

Эллиот и Эдвард использовали Джию, чтобы уничтожить меня.

Мой мозг кипел, готовый взорваться. Чем больше алкоголя я вливал в себя, тем все более чудовищные сценарии рисовало мое воображение.

Все это должно каким-то образом оказаться неправдой. Существует логическое объяснение. Мне нужно всего-навсего успокоиться. Когда я наконец дозвонюсь до Джии, она все разложит по полочкам.

Но я не мог прекратить снова и снова возвращаться к описанию Харлана, которое пару месяцев назад дала Джиа.

Хорошо одет, выглядит, как типичный представитель Хэмптонса.

Эллиот и выглядел как типичный хэмптонский придурок.

Все вдруг соединилось в общую картину.

Хотя мой брат и конченый мудак, но он хорошо образован и умеет подать себя.

Она встретилась с ним в «Высотке».

Летом Эллиот и вправду заходил туда пару раз, когда меня не было. Ребята из персонала сказали.

Не говоря уже о том, что Харлан – это кличка отцовской собаки. Я узнал об этом еще подростком, а потом вылетело из головы. Хотя день, когда я увидел эту собаку, запечатлелся в памяти.

Мне было лет одиннадцать-двенадцать, мама взяла меня на елку к дедушке. До Рождества оставалась еще целая неделя, а у него в гостиной перед камином стояла самая огромная елка, которую я когда-либо видел. Возле нее разместилась игрушечная железная дорога. Дед сказал, что на каминной полке лежит пульт управления поездом и что я могу поиграть, пока они с мамой поболтают в соседней комнате. Я подошел забрать пульт и увидел рядом с ним семейный портрет в рамке. Семья моего отца. Дерьмо весьма в духе Уолтонов – все улыбались приклеенными улыбками. Мамаша сидела в роскошном кресле, отец стоял сзади, положив руку ей на плечо. Мальчик опустился на одно колено рядом с золотистым ретривером. Помню, я еще подумал, что такое дерьмо можно продавать в рамке в каком-нибудь магазине. Несмотря на всю свою ненависть, я не мог оторваться от портрета. Я еще никогда не управлял игрушечным поездом, но когда дедушка вернулся, я по-прежнему стоял, держа в руке рамку с фотографией. Спросил, как зовут собаку.

– Харлан.

Вот что он ответил.

Как, черт возьми, я мог забыть об этом?

Думаю, у меня не было причины подозревать нехорошее. А может, я был ослеплен парой великолепных грудей и офигенной задницей – вот и не заметил очевидного.

Ну и тупой же я сукин сын…

Выхлебав остаток пойла, я понял, что впадаю в прострацию. То, что надо… Алкоголь на время остановил поток мыслей в моей голове.