Ви Корс - Туман и Молния. Книга 15

– Привет, Витор, – сказал Никто и его голос был спокойным и весёлым.

– Рад тебя видеть, мой Демон, – ответил Корс, становясь на колени.

– Эй, поднимайся, давай без церемоний, – улыбнулся Никто, – я люблю тебя как благородного господина, который сделал меня сначала рабом, а потом своим любовником и своей вещью.

Корс только горько усмехнулся, он больше не верил Никто. И ещё, когда он встал на колени, на эти чёрные плиты пола, то оказался почти вровень с Арелом и невольно заметил, что его нижняя губа странно выдвинута вперёд.

– Располагайся, Витор, чувствуй себя как дома, присаживайся за стол, налей себе вина, хочешь – кури, – сказал Никто, слезая с кровати и подходя к нему. Корсу было непривычно видеть его таким, не покалеченным, не хромым, а из-за худобы даже каким-то грациозным, как ласка. И всё равно, несмотря на то, что Никто был в добром расположении духа, Корса невольно затрясло, когда он приблизился.

– Витор, в чём дело? Почему ты так боишься меня? – спросил Никто даже как-то немного удивлённо.

– Что с Арелом? – Корс попытался уйти от ответа.

– А? – Никто обернулся к князю, – Арел, подними лицо! – приказал он, и Арел сразу исполнил приказ.

Корс увидел, что в его нижнюю губу было продето что-то большое и толстое – пробка от бутылки!

– Что это?!

Никто засмеялся:

– Я сделал небольшой разрез и запихал в него пробку. Ему очень хорошо, правда?

– Но зачем? – Корс был шокирован, и Арел с оттопыренной нижней губой выглядел отнюдь не хорошо.

– Нечистые делают так, вставляют в губу пробку закоренелым пьяницам в наказание. Это забавно, и сразу понятно, кто перед тобой.

– Но ты ведь сам позволяешь ему пить, даёшь вино!

– Ну, а что мне остаётся, если он не может без этого? Я сделал с ним это просто так, ни для чего.

Корс посмотрел на Арела. С кольцом в носу, дырой в щеке и теперь изуродованным ртом, он выглядел совсем плохо. Глаза Арела были не заслонены, но он не поднимал их и не смотрел на Корса.

– Знаешь, Витор, зачем я позвал тебя?

– Нет, – и сейчас Корсу стало по-настоящему страшно.

– Я тебя буду сейчас украшать, – сказал Никто, и Корс внутренне сжался.

– Твой краситель почти стёрся, я раскрашу тебя заново, лучше. Вытащи свои украшения. – Никто достал коробку с баночками, в которых была краска, – я сделаю красивее, с тенями. Ты увидишь, как тебе будет хорошо.

– Какая разница, с красителем ничего не будет хорошо, – сказал мрачно Корс. – Это позорный грим, каким бы красивым он ни был.

Он не посмел ослушаться и выкрутил три шипа из-под своей нижней губы.

– Не двигайся, ты привыкнешь к себе такому.

– Не привыкну.

– И что? Когда вернёмся, пойдёшь к Рагмиру, будешь просить отменить наказание? Будешь каяться, ползая на коленях у его ног? Отречёшься от меня? От постыдной связи с грязной полукровкой?

– Нет. Как ты мог такое подумать?!

– Ловил твои мысли.

– Это была просто минутная слабость, я не могу контролировать каждый свой порыв. Но я так не сделаю.

– Но ты ведь страдаешь не хуже своего раба Эдриана, он тоже печалится, что стал рабом, и каждую минуту корит себя за свою трусость

– Не сравнивай меня и раба!

– Да, ты прав, Эдриан не надеется на прощение, а ты надеешься.

– Я тоже уже ни на что не надеюсь, Демон, который скрывает своё истинное имя и только прикидывается жалкой полукровкой.

Никто усмехнулся:

– Ты пытался прочесть мысли Рагмира, что он думает, но у тебя не получилось.

– Не получилось, – согласился Корс, – наверное потому, что он не связан с тобой. И я могу «слышать» только тех, кто принадлежит тебе.

Никто лишь слегка улыбнулся и обмакнул кисточку в серый краситель. Ни одна мысль в его голове не содержала даже намёка о его разговоре с Миром, и Корс ничего не «слышал» и не знал. Он и предположить не мог, что Никто и Мир о чём-то договорились.

Никто со всем старанием раскрасил Корсу лицо, так как он умел, красиво затеняя скулы и делая черты лица выразительнее. Корс посмотрел на себя в зеркало.

Никто действительно подчеркнул его красоту, сделал «загадочным», но Корса это совсем не порадовало, ведь он так надеялся, что когда краситель сойдёт с его лица, ему не придётся больше наносить его. Он надеялся, что Мир и бывшие соратники не станут придираться к нему, и его необдуманный проступок забудется.

– Я заменю тебе украшения, – сказал Никто, оценивающе разглядывая свою работу.

Корс был подавлен и молчал.

Никто вставил в его проколы сложное украшение. Серебряные пики в нём были гораздо длиннее и массивнее предыдущих. Центральная раздваивалась у основания, и её верхняя часть была как острый шип, а нижняя дугой спускалась вниз и как крючком обхватывала подбородок.