Тиффани Райз: Ангел

- Примером для подражания? Нора Сатерлин - эротическая писательница, экс-Госпожа. Приятно познакомиться с вами.

Она протянула руку для рукопожатия. Сорен вздернул бровь, глядя на этот спектакль.

- Ты образец для Микаэля. Он обожает тебя.

- Но Микаэль один из нас, Сэр.

Она улыбнулась, вспомнив о подарке Сорена в прошлом году: девственность, возможно, самого красивого тинэйджера во всем мире. Прекрасный парень, со своими личными фетишами и, к сожалению, по уши в проблемах.

- Конечно, он питает ко мне определённую слабость. Или скорее твердость. В любом случае, ни один из этих ванильных ханжей в церкви не станет смотреть на меня с восхищением.

Нора сунула ноги в туфли, наблюдая за тем, как Сорен встал с постели. Ее сердце заколотилось быстрее при виде всех ста девяноста трех сантиметров его прекрасного мускулистого, бесстыдно обнаженного тела. Глядя на Сорена сейчас, было трудно поверить в то, что ему сорок семь лет. И невозможно было увидеть в нем, вчера вечером и сегодня утром избивающем и трахающем и не раз, в многочисленных прекрасно-порочных позах, одного из самых уважаемых католических священников во всей Новой Англии.

- Ты даешь им надежду, что стать католиком без опасения и осуждения может каждый.

- Хочешь сказать, дети считают меня клевой, да?

- Именно так.

Она повернулась лицом к нему для мимолетного прощального поцелуя. Вместо этого мужчина наклонился и поцеловал ее глубоко и властно... долго и медленно. Никто не целовал ее так, как это делал Сорен, как будто он был внутри ее тела, даже когда он был только внутри ее рта. После почти пяти минут чистой страсти в поцелуе Сорен, наконец, отстранился.

- Элеонор, тебе действительно пора закругляться.

Его стального цвета глаза дьявольски сверкнули. Нора бросила на него свирепый взгляд.

- Ты уб-, - начала было Нора, но Сорен смерил ее высокомерным взором.

Это дурацкое правило "Не ругаться по воскресеньям" убивало ее. Но она приложит все усилия, чтобы сдержаться.

- Убиваешь меня. Ты только что украл у меня пять минут своими поцелуями. Господь Всемогущий.

- Юная леди, если вы не прекратите использовать имя Господа всуе, придется снова вернуть в наши отношения наказание тростью. Ты действительно жалуешься на то, что я тебя поцеловал?

- Да. Ты жульничаешь. Хочешь, чтобы я опоздала, и у тебя появился предлог меня выпороть.

- Как будто мне нужен предлог.

Сорен улыбнулся ей, заставляя Нору разрываться между желанием дать ему пощечину или поцеловать снова.

- Я ушла. Пока. Я люблю тебя, я ненавижу тебя, я люблю тебя. Увидимся в одиннадцать, и я буду очень стараться слушать твою проповедь и не отвлекаться на воспоминания о прошлой ночи. Но ничего не обещаю.

Нора направилась к двери.

- Элеонор... ничего не забыла?

Нора развернулась на каблуках и вернулась к нему. Поднявшись на носочки, она обвила руками его шею.

- Разве, Сэр?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее снова.

- Кровать.

Нора закатила глаза. Отстранившись от него, она быстро заправила постель, взбив подушки с почти ураганной скоростью.

- Готово, Сэр. Теперь довольны?

Сорен притянул девушку к себе и провел пальцами по ее щеке.

- Ты здесь. Конечно, я доволен.

Нора вздохнула от его слов и прикосновений. За те годы, что она и Сорен провели вместе, эти десять прекрасных лет в ошейнике до того инцидента, когда она оставила его, они, как правило, проводили вместе две или три ночи в неделю. Но затем, после пяти лет разлуки, она вернулась к нему, и с тех пор практически каждую свободную минуту Сатерлин проводила рядом с ним: в домике священника, в особняке своего друга Кингсли на Манхеттене или в «Восьмом Круге», порочно известном подпольном садо-мазо клубе, где Сорену практически поклонялись. Девушка ненавидела оставаться дома одна в последние дни. Дом казался слишком большим, слишком пустым, слишком тихим.

Руки Сорена покинули ее лицо, прикоснувшись к шее. Нора услышала щелчок, и почувствовала, как Сорен снял белый кожаный ошейник. Каждый раз, когда он снимал его с ее шеи, Нора испытывала щемящее чувство в груди. Сорен открыл коробочку из палисандра, и достал белый воротничок, кладя на его место ошейник Норы.

- Jeg elsker dig. Du er mit hjerte.

Я люблю тебя. Ты мое сердце.

С громким стоном Нора рухнула ему на грудь.

- Ты знаешь, как меня заводит, когда ты говоришь на датском?

- Да. Теперь иди. Ты опаздываешь, и надеюсь, хорошо помнишь, что было в последний раз, когда ты опоздала к мессе.