Лили Рокс - Обуздать зверя

– Ты опять хочешь секса? – вырвалось из меня против моей воли.

– Сейчас – нет, но даже если я захочу, без твоего согласия ничего между нами не произойдет. Ты же тоже этого не хочешь, верно?

Я помотала головой:

– А зачем же ты тогда привел меня к себе?

– Ну-у, – он замялся, – Мне вчера показалось, ты была не против. Я завтрак принес, вот он, на тумбочке.

Я отвернулась к стене, а Макс вышел из комнаты. Тупила я довольно долго, но есть все же хотелось. На металлическом подносе лежали фрукты, тосты, неведомый мне йогурт и чашка с кофе. Я сделала глоток, хоть напиток и остыл, но все равно был очень вкусным.

Я никак не могла разобраться в Максе. Он странный, не такой, как все остальные клиенты, совсем не такой. И вроде как не желает мне зла. Но это принять было еще сложнее, чем если бы он оказался очередным гадом. Что же ему от меня нужно тогда?.. Я в полной растерянности, в панике, в замешательстве…

Один день сменял другой, и Макс держал слово – он не прикасался ко мне, только неизменно приносил вкусную еду, разговаривал, рассказывал интересные истории. Я и не заметила, как стала участвовать в разговорах, что-то с расспрашивать и, что было еще удивительнее – рассказывать о себе.

Теперь я находила в себе силы ходить по квартире. Я изучила каждый ее уголок, каждую комнату, и не было в ней места, в которое мне был запрещен вход.

Все это время я не пила спиртного, для меня это было уже какое-то новое состояние. Но меня и не тянуло больше выпить. Словно я достигла своего лимита.

Однажды Макс пришел в мою комнату и поцеловал меня прямо в губы, со всей страстью, на какую только был способен. В этот же день я вышла из комнаты и долго стояла в зале, глядя на город с высоты птичьего полета. Я курила одну сигарету за другой, хотя, помнится, никогда не имела такой привычки. А потом, уж не знаю, что на меня нашло, я стала всем телом биться в оконное стекло.

По нему прошла трещина, руки были изрезаны в клочья, на лбу красовалась огромная ссадина. И вот во время очередного удара я так сильно ударилась головой, что потеряла сознание и стремительно стала падать на пол. В комнату ворвался Макс, он что-то кричал и успел подхватить меня на руки. Я помню вспышки белых халатов и оглушительный вой сирены.

В себя я пришла только в больнице, когда кто-то касался моей щеки своей колючей щетиной. Я с трудом продрала глаза и к своему ужасу увидела склонившегося над собой Казимира. Он шептал мне что-то на ухо, словно дьявол во плоти. Я готова была закричать, но он вовремя зажал мне рот рукой.

– Чш-ш-ш, – шикнул он. – Задержалась ты что-то у нашего общего друга Макса, другие клиенты очень сильно хотят тебя. Пора бы и вспомнить, кто устроил тебя на работу, пора бы и снова работать на меня.

– Нет, – твердо сказала я.

– Нет? Да твоего мнения никто не спрашивал, идиотка! Сейчас ты встаешь, и идешь со мной! – он со злобой принялся выдергивать из розеток приборы, к которым я все еще была подключена.

– Она никуда не пойдет! – послышался за его спиной голос Макса. – Слышишь, старый черт? Она – моя невеста! Она с тобой не пойдет!

Никогда Макс не казался мне таким мужественным и сильным, и никогда я не была так сильно рада видеть его рядом с собой.

С этими словами словами Макс нанес моему обидчику несколько хитроумных ударов и, кажется, сломал ему нос. А после выпер его из палаты и с грохотом захлопнул следом дверь.

– Сукин сын! – тихо произнес он и принялся подключать все датчики на их законное место.

Я во все глаза смотрела на него.

– Я твоя невеста?

– Да, – совершенно серьезно ответил он. – Ты для меня стала дороже всех на свете за то время, которое мы провели вместе. Раньше я ничего такого не планировал, но теперь не представляю своей жизни без тебя.

Он наклонился к самому моему лицу и прошептал в мои полураспахнутые от удивления губы:

– Я люблю тебя, Оля!

Я не смогла подавить то ли вздох, то ли стон, вырвавшийся из самой глубины души.

Приподнявшись на руках, еще морщась от боли – раны все еще саднили – я подняла голову и впилась поцелуем в губы Макса. Он обхватил мое лицо ладонями и опустил на кровать, продолжая целовать нежно и крепко. Казалось, что никто так еще меня не целовал. Никогда.

Макс с уловимым сожалением оторвался от меня и печально улыбнулся.

– Здесь дальше нельзя, все-таки больница. И, Оля, прости меня за все, я не должен был так поступать. Прости. Я пойму, если ты вдруг не захочешь больше меня видеть. Ты свободна. Казимир больше тебя не достанет, он будет за решеткой, я позаботился об этом.