– Я хоту услышать тебя, что ты хочешь, Танюш? – и в следующий момент она ощутила, как между широко расставленных ног – и когда это сделала? – скользнул твёрдый, горячий член.
Мельина даже не заметила, в какой момент уже практически легла на стол, прогнувшись в пояснице и приглашающе выставив попку, полностью погрузившись в жаркое удовольствие, отравленным ядом растёкшееся по венам. О случившемся подумает потом… позже… когда мозги проясняться от болезненного, острого вожделения, превратившего тело в один оголённый нерв. Теперь к пальцам присоединился и член Самсонова, медленно скользивший по откровенно мокрой промежности, слегка надавливая на упругий вход, лишь дразня. Она всхлипнула, зажмурившись до разноцветных кругов, сглотнула и хрипло выдавила из себя:
– Трахни меня… Пожалуйста…
Ненавидеть Самсонова и сгорать от стыда за своё поведение она будет потом, позже. Что позволила поиметь себя вот так, распластанной на столе, выпрашивая и раздвигая ноги, как последняя шлюха. Потом… всё потом. Сейчас от чувственного голода подводило живот и сладкой судорогой скручивало внутренности, мышцы сжимались от желания ощутить в себе наконец твёрдый ствол. Самсонов шумно выдохнул, его пальцы нежно развели мягкие лепестки, и Татьяна задрожала от нетерпеливого предвкушения, приподнялась на носочки, выгнувшись сильнее и бесстыдно раскрываясь перед любовником.
– Хорош-шо-о, – протянул Самсонов, она ощутила, как гладкая головка с лёгким нажимом провела прямо по самой середине влажного лона, надавив на скользкий бугорок.
Таня не сдержала короткого возгласа от яркой вспышки наслаждения, бёдра сами подались назад, желая продлить его. Ещё один чувствительный шлепок, тихий смех Евгения, и его член упёрся в упругий вход, не торопясь продолжать. Она чуть не взвыла, задыхаясь от фейерверка эмоций, и следующие слова вырвались уже сами:
– Ж-жень… пож-жалуйста, – пробормотала Таня, кусая губы и прижимаясь обнажённой грудью к стеклянной поверхности стола.
Контраст между твёрдыми, горячими вершинками и прохладным стеклом добавлял переживаний, а Самсонов, удовлетворённо хмыкнув, положил ладони ей на попку, чувствительно сжав.
– Мне нравится твоя покорность, Танюша, это так заводит, знаешь ли! – сообщил он низким, бархатистым голосом.
Медленно-медленно твёрдый ствол начал входить в неё, дразня и вынуждая хныкать, извиваться на проклятом столе, пытаясь ускорить процесс. Но Самсонов держал крепко, не позволяя ей контролировать, и это бесило больше всего. Злость мешалась с возбуждением, отдавалась внизу живота сладким спазмом, Таня дрожала от напряжения, ощущая, как Евгений неторопливо входит в неё. А он ещё и дразнил, то останавливаясь, то слегка подаваясь назад, заставляя всхлипывать и тихонько хныкать от невозможности утолить зашкаливавшее желание. Одна ладонь снова скользнула на живот, добираясь до нежного, разгорячённого лона, и Самсонов наконец одним резким движением вошёл до конца, отчего Татьяна коротко вскрикнула, выгнувшись и упёршись в стол. Перед глазами поплыли разноцветные круги, дыхание сбилось, а Евгений, чувствительно ущипнув за ягодицу, так же медленно подался назад, явно находя удовольствие в этой мучительной пытке.
Его пальцы размеренно скользили по мокрым складкам, раздвигая, поглаживая, обводя вокруг и лишь изредка нежно дотрагиваясь до средоточия желаний. Татьяна потеряла счёт времени, в ушах шумела кровь, и мир сузился до этих равномерных толчков, до пальцев Самсонова, повторявших ритм, и она впала в какой-то транс, покачиваясь в такт и бессильно царапая ногтями стекло. Кажется, она снова хныкала, пытаясь ёрзать, но только получала очередные шлепки, и попка уже горела от них, добавляя горчинки в мёд удовольствия.
– Ещё… Сильнее… Же-ень! – жалобно вырвалось у неё снова, тело била крупная дрожь, а от неудовлетворённости внутри всё болезненно пульсировало.
Все сожаления и стыд потом, потом. Сейчас она просто хотела кончить, и да, готова была умолять, только бы получить долгожданное облегчение. Тихо зашипев, Самсонов одной рукой подхватил её под живот, приподняв ещё выше, а она ещё и выгнулась до боли в пояснице, подавшись навстречу, вбирая в себя ещё глубже, до болезненно-сладкого напряжения. И пытка наконец закончилась, Евгений с силой вбивался в неё, заставляя вскрикивать с каждым толчком, задыхаться от стремительно нараставшего наслаждения. Нервы завибрировали в предвкушении, и Татьяна лишь надеялась, что в приёмной никого нет, иначе… Вот это точно будет совсем не нужно, чтобы коллеги за спиной шушукались, что она трахается с начальством в кабинете. Беспокойную мысль смыла волна нахлынувшего облегчения, заставившего длинно застонать, распластавшись на столе, и вторая, когда Самсонов толкнулся в неё особенно сильно, догоняя.
Читать дальше