Ульяна Соболева - Не возвращайся

«– Екатерина Олеговна, вот в полноценных семьях, где есть общение с матерью и с отцом, где ребенок слышит много чужой речи, развитие происходит быстрее. Понимаете? Результат наступает намного раньше.

– Понимаю.

– Вам нужно приглашать друзей, других детей и…возможно начать устраивать личную жизнь, чтобы в доме появился мужчина, как пример для подражания. Мальчику это необходимо.

– Да, я знаю. И работаю над этим.

– Вот и хорошо. Продолжайте заниматься по обычной методике, а через месяц…»

– Кать…обещай, что ты, и правда, подумаешь. Обещай.

Ларка обхватила мое лицо ладонями и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Хочу увидеть тебя снова счастливой, понимаешь? Очень хочу! И чтобы проблемы с деньгами закончились!

Я вдруг подумала о том, как мне ужасно повезло с Лариской, какая она у меня классная, и червяк сомнения начал сдыхать, корчиться в агонии. Нужно задавить его окончательно. Да, она права. Мне нужна помощь, нужны деньги и…да, хватит хранить верность тому, кого больше нет.

– Я подумала.

– И?

– Я приму его предложение.

– Правда? – Ларка взвизгнула и даже несколько раз подпрыгнула. – Это охрененная новость. Уиииии. Я сейчас сдохну от счастья.

– Только попробуй разболтать раньше времени или позвонить Дэну, я тебя побью, Свиридова. Я сама ему скажу.

– Хорошо. Я молчок. Я могила. Ты ж знаешь. Я даже Фильке не скажу.

Врет. Конечно, скажет. Сейчас прибежит домой, швырнет сумки и первым делом начнет верезжать о том, что я согласна выйти за Кондратьева.

– На Новый Год мы же у тебя, да? Как всегда? Мама приедет?

– Да, мама приедет, и мы все у меня.

Единственное, что мне осталось после гибели Сергея и не было продано за долги – это трехкомнатная квартира, которую ему дали за заслуги перед Отечеством. Но и это ненадолго, скоро и ее могут забрать.

Праздники чаще всего отмечали у меня. Ларка с Филиппом живут в однушке, Кондратьев тоже в «студии» в центре, а мама приедет из другого города…А вообще, кому я вру. Мы никуда не пойдем, потому что Тошка будет чувствовать себя ужасно в другой обстановке, и нам все равно придется вернуться домой.

– Кстати, все время забываю спросить, а как ключи отыскались?

– Особо и не искали. Может быть, Антошка их вынес из дома и уронил на лестничной площадке. Консьержка нашла и вернула мне.

– Замки не хочешь сменить?

– Зачем? У меня и взять нечего. Разве что письма от кредиторов и обманутых покупателей, которые так и не получили свой товар.

– Ну мало ли. Сейчас и просто так людей убивают.

– Кому мы нужны?

Усмехнулась я и подумала о том, что продала все, даже ноутбук, когда на нас посыпались судебные иски по невыполненным обязательствам.

– Я бы сменила.

– Может быть, и сменю, но сейчас мне точно не до этого. Ладно, Ларис, спасибо тебе. Я завезу все это домой и за Тошкой побегу в сад.

– Давай мы с Филей завтра на машине закинем тебе продукты? А ты поезжай за Антоном и заодно деньги на такси не потратишь. Я еще поброжу здесь. Филипп меня через час заберет из центра. Ты, кстати, так и не сказала, что купить мелкому.

– Купи ему конструктор. Лего. С домиками.

– Он сможет собирать?

– Сможет.

– Ооо, у вас прогресс?

– Да, у нас прогресс.

Соврала я и чмокнула ее в щеку.

***

Первый снег падал и тут же таял, превращался в грязь под ногами, но запах праздника уже витал в воздухе, поблескивал огоньками из витрин и из окон домов. Праздник. Какое обычное слово, как и любое другое, но мы сами придаем ему смысл и радужную окраску. Каждый человек сам себе создает праздник. В магазине, где я работала кассиром, моя сменщица ворчала, что Новый Год – это разорительство, и кому он нужен, она даже елку покупать не будет.

А я смотрела на нее и думала, что не хочу такой стать, не хочу, чтобы меня больше ничего не радовало, чтобы все стало серым, чтобы все раздражало и вызывало злобу. Праздник живет в самом человеке и создается человеком. А у меня сын. Мне есть ради кого радоваться жизни.

Сегодня же надо нарядить елку и повесить любимую гирлянду Тошки в коридоре. Посмотрела на часы и потерла замерзшие руки. Забыла перчатки дома. Снова подумала о словах Ларисы насчет оливье, и больно кольнуло в районе сердца, где-то глубоко под ребрами привычно заныло. Сергей любил оливье. Он любил его всегда и по любому случаю, и я готовила для него по-особенному, так же, как и его покойная мама – с ложечкой сметаны и с отварной морковью. Это будет восьмой Новый Год без него. А мне иногда кажется, что вся моя жизнь после его ухода ненастоящая. Что я живу во сне, и когда открою глаза, то увижу рядом его небритое лицо, взъерошенные русые волосы и нос с горбинкой, он потянется ко мне и сгребет в охапку своими большими руками, а потом залезет под ночнушку и по-хозяйски сожмет грудь, зарываясь носом в мою шею. Мы займемся любовью, и я буду громко стонать и кричать, а на самом деле думать о том, что хочу в туалет и нам нужно почистить зубы. Изображу оргазм, потом мы ляжем рядом друг с другом, и я все равно буду думать о том, как мне с ним хорошо. Даже вот так. Когда мне не особо хочется секса и когда я не кончила. Хорошо, потому что хорошо ему. Потому что я люблю его.