Мила Хард - В лапах преступников

Именно поэтому я сидела и просматривала дела заключённых, которых охраняла. Читала об их преступлениях, об их семьях. Всё там было стандартно. Росли в неполных семьях. Рано пристрастились к алкоголю и наркотикам. Нигде не учились. Быстро пошли по наклонной. Некоторые успели наделать детей, бросить их. Один даже убил. В общем, ничего необычного и экстраординарного. Через эти камеры, такие типы обычно и проходят. Я вообще не понимаю, почему их содержат за счёт налогоплательщиков?! Деньги девать, что ли некуда?! Ведь ясно, что это закоренелые отморозки, которые уже никогда-никогда не станут нормальными членами общества. Они не оступились. Такие не исправляются.

Заключённые сидели тихо и смирно. Даже удивительно. Вероятно, сыграла совокупность факторов. Они хорошенько и вкусно поели. К тому же Джимми наверняка их предупредил, чтобы они и не думали ко мне приставать. Зная напарника, я даже догадывалась, как он пообещал расправиться с этими отбросами общества, если они откроют рот в мою сторону.

Я листала дела и чувствовала на себе сальные мужские взгляды. К подобному я давным-давно привыкла. Все, кто проходил через наш перевалочный пункт, годами не видел женщин. Для них самая страшная уродина станет красавицей. Особенно после пары шотов виски.

А меня природа не обделила красотой. К тому же я и сама старалась её поддерживать. Дважды в неделю ходила в спортзал, да по воскресеньям – в бассейн. К тому же форма на мне сидела исключительно сексуально. Белая блузка с нашивкой на правом рукаве подчёркивала грудь. Синяя юбка, немного не доходившая до колен, открывала и скрывала ровно столько, сколько нужно. Колготки я никогда не носила. Не любила. Вместо этого надевала чулки. При этом пояс я тоже не любила. Собственно, о всех этих тонкостях никто кроме меня не знал. К счастью. Мне кажется, сальных шуточек от заключённых стало бы в сотню раз больше, узнай они, что я в чулках.

Единственный совершенно несексуальный, но обязательный в работе аксессуар – широкий пояс, на котором крепилась кобура с пистолетом, наручники и дубинка. Там же находился и кармашек с ключами от камер.

– Эй, детка, а где этот угрюмый верзила? – послышался хриплый голос.

Несмотря на то, что я ожидала, когда же кто-нибудь из заключённых начнёт ко мне подкатывать, от неожиданности вздрогнула. Оторвавшись от просмотра очередного дела, увидела того, о ком только что читала.

Наркоман. Убийца. Чернокожий.

– Не твоё дело, – презрительно бросила я.

Соблюдать правила приличия и церемониться с этим контингентом я считала ниже своего достоинства. Бывают оступившиеся люди. А бывают мрази, которые никогда не исправятся. Одних от других отличить элементарно. Так вот в этот день мне довелось находиться в одном помещении с семью уродами, по которым горевал электрический стул.

Заключённые хорошие психологи. Им ничего в тюрьме больше не остаётся, как изучать поведение друг друга, а значит, психологию человека. Нередко у этого типа личностей вообще есть талант психолога. Нам об этом ещё на курсах рассказывали.

Так вот из моего ответа они на подсознательном уровне считали, что я здесь одна. По крайней мере, мне так показалось, потому что все семеро, разом, вдруг оживились. Поднялись с коек, подошли к решёткам.

– Эй, крошка, – спросил другой заключённый. – Ты чего такая грубая?

Я вернулась к просмотру дела. Самое лучшее – не обращать на них внимание. Правда, это не всегда работает. Стоит учитывать, что эти мужчины очень давно не видели женщин. Тем более – красивых. Абсолютным игнорированием их не отпугнёшь.

Помещение моментально наполнилось голосами. Их всех словно прорвало. Естественно, что они говорили обо мне. Первые их фразы были вполне пристойные – о моей красоте. Один из них даже выдал, что я лучик солнышка, спрятавшийся в этом тёмном и проклятом месте. Впрочем, подобные поэтические высказывания я слышала уже много-много раз.

Как я и ожидала, чем больше заключённые говорили, тем больше их беседа приобретала сальностей и пошлостей. При этом все взгляды были сконцентрированы на мне. Не прошло и пяти минут с первого обращения ко мне, как уже один из афроамериканцев выкрикнул:

– Эй, киска, большого чёрного члена отведать не хочешь?

Из камер раздался хохот. Я удручённо вздохнула. Попробовать свои члены, обитатели камер предлагали мне уже бесчисленное множество раз. Каждый мужчина, почему-то уверен, что его член какой-то особенный и неповторимый. И чем ниже интеллект, тем больше эта уверенность.