Вероника Якжина - Письма подруге

– Врачи дают полгода. Боюсь, для меня все закончится именно зимой.

– Никто не может знать, что ему уготовано. Да, врачи в наше время знают и умеют многое. Но они не боги, а люди ведь разные. Уверен, ты проживешь гораздо дольше шести месяцев.

«Какой смысл жить вот так? Я вижу жизнь лишь в отражении глаз постояльцев. Людей, которые наслаждаются дорогой. Которые сами не знают, куда направляются. Жизнь не пункт А, и не пункт Б. Это путь между ними».

– Вы с Эдом опять поссорились?

– Я наговорила ужасных вещей. Он, конечно, никогда не покажет, но мои слова серьезно ранили его. Я не должна оставлять ему напоследок обиды.

– Эд своеобразный парень. Не такой, как коренные жители Скарборо. Даже спустя все эти годы, что он провел здесь, явно получая удовольствие, в нем чувствуется большой город.

– Наверное, поэтому я до сих пор с ним. Он – частица того, о чем я всегда мечтала. Единственный осколок, оставшийся мне от разбитых желаний.

– Когда-то ты не готова была довольствоваться малым.

– Я и сейчас не готова. Но столько воды утекло. Все вокруг изменилось. Я изменилась. Мы с Эдом нужны друг другу. Ему будет тяжело расстаться со мной.

– Ты любишь его?

– Не обижайтесь, но я думала, что старики не верят в любовь.

Добродушно расхохотавшись, смотритель взял меня за руку.

– Старики верят в нее так, как ни один подросток. С высоты прожитой жизни отлично видно, что по-настоящему имеет значение.

– Думаете, я правильно поступила, что осталась здесь?

– Никто не имеет права судить, кроме тебя. Никому не позволяй этого. Ты так решила, значит, в тот момент так было нужно. Правильно или нет – лишь ты сама можешь ответить.

– Не могу, мистер Сандерс, – я вздохнула.

– Значит, еще не время делать выводы.

– Когда, если не сейчас?

– Джесси, если тебе нужен совет, то я дам его тебе. Поговорите с Эдом. Спокойно и откровенно. Не прячась друг от друга за масками. Вам нужно рассказать друг другу все, что вы на самом деле чувствуете. Выслушать друг друга, но без оценки откровений второго. Не обижаясь на слова, какими бы колючими они ни оказались.

– Я не готова к такому разговору. Эд, думаю, тоже. Но чувствую, что должна извиниться перед ним за сегодняшнюю ссору.

– Если ты так чувствуешь, то извинись.

Уверенно кивнув, я сделала последний глоток волшебного чая и отдала кружку владельцу. Через несколько шагов в сторону дома замерла на месте и обратилась к смотрителю маяка:

– Мистер Сандерс. Окажись сейчас на моем месте, что бы вы сделали?

– Каждый на своем месте, девочка.

Я прошла еще с десяток метров, когда ветер донес до меня задумчивое бормотание старика:

– Я уехал бы как можно дальше. Насколько хватило бы сил.

Неуверенно постояла перед входной дверью. Извиняться стало для меня делом привычным, это происходит почти на автомате. Но я понимала, что действительно обидела мужа почем зря. Он не виноват ни в моей болезни, ни в том, что заботится обо мне. Конечно, нежелание потерять супруга всегда обосновано страхом за себя. Но ведь дело в любви. Он любит меня, Подруга.

В нашем доме со смерти родителей все изменилось, но я по-прежнему чувствую их присутствие. Наверное, я все еще здесь и поэтому тоже. Дом наполнен ими, их воспоминаниями, чувствами, их жизнями. И нет на Земле второго такого места.

– Эд? – негромко позвала я, но мне никто не ответил.

Пройдя в спальню, услышала какие-то странные звуки из ванной. Бесшумно приоткрыла дверь и замерла на месте. Мой муж сидел на коленях перед раковиной и, уткнувшись в нее лбом, безутешно плакал навзрыд. Ни разу я не видела его таким. Это бьет в самое сердце. Мне хотелось сесть рядом, обнять его и тоже разреветься, но это лишь смутило бы его. В своих глазах он всегда должен оставаться сильным и непоколебимым Эдом. Ни при каких обстоятельствах нельзя рушить этот образ. Иногда мне хотелось бы видеть в нем больше искренности.

Но то, что я увидела в ванной… выше моих сил. Оставив Эда одного, я вышла на улицу и села на качели, что висят на крыльце. Закрыла глаза ладонями. Решившись, достала мобильник и набрала ненавистный номер.

– Доктор Вудсбен, это Джессика Истбрук. Я хотела бы договориться насчет химиотерапии.

Вчера я ездила в Институт онкологии при Медицинском центре Портленда. Эд думал, что я просто отправилась за покупками, он не знал, что я согласилась на химию. К счастью, разговоры об этом прекратились, хоть и временно. Наверное, он ждал, что я сама передумаю. Сложно жить с человеком и пытаться угадать, что у него на уме. Мои родители всегда без слов понимали друг друга, всегда были искренни. В наших отношениях все иначе, это тяготит меня.