Вернув мотоцикл на две точки опоры, я снова вывела баланс корпуса на подножки и запрыгнула на бак.
«Да мало ли зачем… И где же искать эту истину?»
Снова рывок и подъем.
«Да, нигде! В себе – если хватит смелости. В зеркале все ответы. Там же и раздражитель эмоций, и здравомыслие, и силы, чтоб вовремя заткнуться, глубоко выдохнуть и не растрачивать свою энергию на ответную реакцию в попытке изменить другого человека. Ты, как женщина в свое время приняла решение, – с каким мужчиной идти по жизни. А он в свою очередь решил, что ему нужна – ТЫ. Значит, не играл. Значит, пришёл, чтоб остаться. А все эти «должен то, должен сё»… Да, никому, ничего он не должен. Если мужчина мудак, то он мудаком и умрет. А нет, то и без всякого "должен" остается мужчиной. Чувства – они же заранее не просчитываются. Поэтому куда важнее понимать, насколько комфортно с близким человеком. Что он – тот, на кого можно положиться, и не когда у него в голове правильно перемкнуло, а всегда. Что вы помогаете друг другу в сложные моменты жизни, вы делитесь радостью и печалью, победами и поражениями, мечтами и опасениями, что изучили друг друга вдоль и поперёк, – так, что понимать друг друга с полуслова. При этом постоянно уступали друг другу частички себя и продолжали принимать важные решения, способные изменить ваш текущий уклад жизни, как вместе, так и по отдельности. Понимание этого позволяет нашим отношениям продолжаться. А они по определению не должны быть сложными, если претендуют на долгосрок. Поэтому прежде чем впадать в стресс, когда близкий человек совершает какой-то дурацкий, нелогичный и странный, на ваш взгляд, поступок, попробуйте на секунду представить себя в его шкуре в тот момент. Каково это – быть им: жить в его теле, говорить его голосом, заниматься его делами, вырасти в такой семье и в таком городе, жить с вами… Примерьте что-то из его одежды, сядьте в его любимое кресло в его характерной позе, брызнитесь его парфюмом, налейте кофе в его чашку и задумайтесь. Возможно, таким образом, многое в его поведении вам станет гораздо ясней и логичнее. И очень возможно, после этого случится почти невозможное, – вы просто сядете и поговорите. Это сейчас редкость».
В тот день я проснулась поздно. Так долго я давно уже не спала. Он приготовил мне кофе в своей чашке и принес в спальню. Я встретила его прямым холодным взглядом из-за края одеяла. Он улыбнулся – я отвернулась и натянула одеяло на голову. Усевшись поближе, он принялся неуклюже допытываться, в чем дело, но когда мне это вконец надоело я резко села, натянула первую попавшуюся рубашку, сходила в ванную и снова залезла в постель. Смотреть на него я осознанно избегала, пока он ни сел в ногах и ни стал наблюдать, как я пью уже остывший кофе.
– Тебе ведь это нравится, – заговорила я, по-прежнему не встречаясь с ним взглядом. – Ты ведешь себя как гавнюк, жалуешься на непонимание, а в глубине души считаешь себя лучше всех.
Он злобно молчал, не сводя с меня глубинного взгляда, но так и не сдвинулся с места, а я, помедлив чуть дольше, чем нужно, продолжила: – Ты и есть лучше всех.
«Это в жизни мы делимся всех на праведников и подлецов. В любви же – все на одно лицо…», – невольно всплыла в голове цитата, и, уповая ее иронии, я прижала край чашки к губам, скрыв тем самым непроизвольно расползающуюся улыбку, и осознанно прикрыла глаза.
Он во всем был лучшим. Он им и оставался. В спорте, в упорности, в эмоциях. В своем безграничном цинизме, с тех самых секунд, когда мы впервые познакомились и, в абсолютном непонимании на тот момент, что быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся. Он тогда только-только отверг то, что ненавидел, а в противовес тому ничего пока не приобрел, хотя искал безудержно и неимоверно, боясь самому себе в этом признаться, потому и делал вид, что ничто в мире его внимания не заслуживает. Я же стояла перед ним, как на сквозняке приоткрытой двери, – вроде и манит податливостью, однако темнота за ней удерживает, чтобы войти. Так бы и простояла, наверное, если б в определенный момент, окончательно потеряв во всем происходящем смысл, ни вспомнила о существовании риска и чудодействия при его применении. Тогда-то эта дверь резко распахнулась наружу, чуть не сбив меня с ног силой удара и порывом встречного ветра. Сколько после было огня, сколько пожарищ, сколько эмоций… Но лучше сгореть, чем угаснуть, не так ли? Масла и топлива мы не жалели с обеих сторон, согревая, ослепляя и поражая зрелищностью искушенного зрителя. Но эмоции, как правило, проходят через какое-то время. Остается лишь то, что они сотворили…
Читать дальше