Лера Дикпик - Студентки. Эротические новеллы

Казалось, круче и быть не может. «Вот что значит взрослый опытный мужик», – думала усталая, но довольная Алина, ложась на спину. Но ее самец был неутомим, наконец-то вынув дымящийся ствол, он ушел на кухню и вернулся тут же с банкой кулинарного крема. Выдавив из аппликатора большое количество его, обмазав ее фигуру, он стал слизывать крем, попутно лаская соски, животик, бедра и ягодицы девушки. Прикосновения его шершавого языка словно били легким током девочку. И уже, похоже, бесчувственную, но довольную Алину Виктор садит себе на бедра, снова вонзает хуй в пизду, как нож в теплое масло, и она снова прыгает на его члене, находясь полностью во власти ебаря. Алина низко склонила голову и ссутулилась в плечах, а ее таз продолжал ходить ходуном, все вертелся на колом стоявшем пенисе. Он стал кончать с грубым мужским стоном, словно они герои порнофильма. Во время извержения вулкана он в разы сильнее прижимал ее промежность, вцеплялся в ягодицы. Закончив, он снял презерватив, Алина видела переполненный спермой гондон и стекавшие с выпуклых вен на члене ее остатки, едва умещавшиеся во всем презервативе. Он с гордостью вымыл своего «боевого коня», стоя перед зеркалом, она приняла легкий душ. Обнявшись, они крепко уснули вдвоем. Не знали, сколько было времени, два-три часа ночи или вовсе под утро, ночь с субботы на воскресенье чрезвычайно длинна, а утро воскресенья невероятно позднее.

Люди кучкуются в группы, а затем разбиваются на парочки необязательно по гендерному, сексуальному принципу. В девчачьих коллективах много милых однополых парочек, хоть иметь парня здесь главный престиж. Не думаю, что у большинства юных девушек есть лесбийские наклонности, всего лишь нерасходуемые нежность и ласка переходят на дорогих подружек, которых искренне любят, но и не думают делить с ними одну постель!

– Алинча, а-а-а, Алинка, с кем у тебя был секс? – игриво и как бы невзначай спрашивала ее Машка.

– Чего? – округлив глаза, переспросила Алина.

– А то я тебя не знаю, каждый раз, когда ты не ночуешь в общаге, не уезжая при этом домой, тебя имеет очередной самец. Уж я-то знаю, редко, но метко это наблюдаю…

– А тебе скажи, это мой секретик, – с улыбкой, умело скрывая появившееся волнение, отвечала она.

– Расскажешь, как захочешь, – добавила ее подружка и открыла тетрадку.

По коридору в направлении учебного кабинета шел Виктор Андреевич и Николай Михайлович Васильев. Васильев был деканом экономического факультета, доктором наук и профессором. Он был видным статным мужчиной, хоть ему и было под шестьдесят. У студенток он пользовался большим авторитетом, хоть и вовсе уже не представлял для них сексуального интереса. К Виктору он относился с особой добротой, в свое время был его научным руководителем, и за годы с того момента, как разошлись их пути, его отношение не сильно изменилось. Дисциплину финансового прогнозирования они вели вместе. Николай Михайлович читал лекции, Виктор Андреевич вел практические занятия.

– Как тебе наши детишки? – с небольшой ухмылкой спрашивал он Проскурякова.

– Какие же это детишки, уже готовые специалисты, профессионалы, – иронично отвечал Виктор, видя, насколько разительно отличаются старшекурсники от студентов младших курсов. Последние часто терялись в коридорах, переходах и корпусах, побаиваясь преподов и возможного отчисления, порой удивление и легкий испуг читались в их глазах. Четверокурсники, в отличие от первокурсников, имели вид сытых котов, ходили с таким видом лица, как будто жизнь удалась. К абитуре они относились по-разному: от снисходительного и заботливого отношения вплоть до дедовщины. Жизнь шла по кругу, бакалавры и магистры выпускались, а их места жирных котов занимали вчерашние робкие котятки.

В кабинет к 405—406 гр. они вошли вместе, студенты, как обычно, встали, удивившись неожиданному появлению декана.

– Садитесь, все занятия у вас по расписанию, только хотел предупредить, что меня пригласили на важнейший научный симпозиум в Москве, куда я отправляюсь уже послезавтра. В период моего недельного отсутствия лекции у вас будет вести Виктор Андреевич Проскуряков, наш старый новый доцент, – отчебучил Васильев.

Новость была воспринята как должное. Только Алина засветилась еще больше, каждая лишняя минута рядом с возлюбленным, кто бы он ни был и в каких бы обстоятельствах ни происходил их роман, являлась счастьем. Стремительно развивавшиеся отношения меняли их реакцию друг на друга: от захватывающего дух волнения до доброго любования, непринужденной и естественной заботы. Маша Елизарова считывала реакцию соседки, как медицинский томограф, словно видя ее насквозь, зная ее сокровенную тайну…