Алекс Д - Мактуб. Книга 1. Ядовитый любовник

Вздрагиваю от того, что мое сердце делает резкий скачок в груди, и не от удовольствия. Болезненно сжимается. Нега, разливающаяся по телу, вмиг растворяется, превращаясь в пыль.

«Может, мама была права?» – невольно пробегает мысль, когда в его нездоровом, плутоватом взгляде вспыхивают искры первородного зла. Покусанные мной губы трогает безумная, торжествующая улыбка, желваки бугрятся под линией выразительных скул.

Что происходит?

Никогда прежде его белки не наливались кровью в момент приближения к оргазму. И пока habibi, сжав челюсть в хищном оскале, продолжает насаживать меня на свой член, я не узнаю его, ощущая нехорошее предчувствие. Так я чувствовала себя накануне страшных взрывов, разделивших мою жизнь на две. Дурман в голове рассеивается, как только я понимаю, что habibi не просто сжимает мою шею бриллиантовым ожерельем, как часто делает это в преддверии оргазма, а делает это намеренно – причиняя мне боль, перекрывая кислород, заставляя захлебываться приступами удушья и кашля, сходить с ума от охватившей нутро паники.

– Мне больно, – сипло пытаюсь вразумить его я, но он никак не реагирует на мои слова. Точнее, адекватно не реагирует. По-настоящему жутко становится тогда, когда я понимаю, что мои челюсти, виски и лоб сковывает платиновая маска, которую он надевает на меня так быстро и ловко, будто проделывал это сотни раз. Что еще за хрень? Если это эротическая игра, почему habibi не предупредил меня? Маска больно сдавливает голову, превращая мысль в комок оголенных нервов. Я хочу поднять руку и ударить его, чтобы безумец, одержимый то ли страстью, то ли внутренним бесом, прежде не являвшимся мне, очнулся и перестал меня душить. В момент, когда моя ладонь вздымается в воздух, что-то тонкое, обжигающее, наделенное дыханием смерти, врезается в мою изнывающую болью шею. Острая игла насквозь пронзает вену. Боль выгибает дугой, я надрывно кричу будто подбитая в небе птица. Кричу в последний раз в своей жизни.

Тело стремительно немеет, но я успеваю повернуть голову и вижу зажатый в сильном кулаке шприц. Вновь смотрю на habibi и не узнаю в нем мужчину, которым была поглощена все это время. На меня действительно смотрит Дьявол, полный безумия и одержимости забрать меня в свою преисподнюю.

Что происходит? Что он наделал? Может, это игра? Может, это такая шутка?…

Хватаюсь за эти мысли как за спасательный круг, но ничто не может спасти от цунами, несущего за собой лишь обреченность, холод, остановку дыхания и смерть. Я узнаю ее… она уже была так близко. Много лет назад она дышала мне в затылок.

Я хочу задать ему все эти вопросы, хочу истошно закричать в его дьявольски красивое лицо, чтобы понять, что это за новая игра и почему он не предупредил меня о правилах. Почему не дал мне шанса выиграть?

Но судя по торжествующему взгляду хабиби, это не игра. А если и она, то она окончена. Для меня.

Поверхность кожи обдает жаром, в то время как каждая вена внутри покрывается инеем; мышцы, еще недавно пронзенные удовольствием, немеют.

Я слишком поздно понимаю, что происходит. Парализующий яд наполняет каждую клетку тела, ощущаю, как кровь застывает, ноги и руки тяжелеют, а каждый вдох дается все труднее и труднее.

Я не могу двигаться.

Я едва дышу.

«Что? Что ты со мной сделал, любимый?» – последний, отчаянный вопль внутри. Из глубины души, неспособный вырваться из губ. Никогда больше.

Но это еще не конец его представления. Ответы на мои немые вопросы читаются в его торжествующем взгляде, пока он кончает в мое почти омертвевшее тело. Я этого не чувствую, лишь вижу эмоции, отраженные на его лице, искажающие его черты маской наслаждения. Не такого, как прежде, – нездорового, безумного. Эмоции маньяка, наслаждающегося неминуемой гибелью попавшей в хитросплетенные сети жертвы.

Я медленно умираю от удушья. Чувство обреченности накрывает снова и снова, ощущаю себя утопленницей, неумолимо погружающейся в глубины океана. Но уже не его синих глаз.

Я думала, что с ним я только начала жить по-настоящему…

– Мактуб, – произносит мужчина, которому я вложила сердце в ладони и позволила отравить смертельным ядом. Чувственные губы изгибаются в порочной усмешке, он придирчиво разглядывает мое закованное в маску лицо и с толикой радости и удовольствия выплевывает: – Мое порочное совершенство, созданное искушать и соблазнять. Смерть искупит грехи, а я сохраню твою красоту нетленной.

Кончики его пальцев приближаются к краям маски, но я не чувствую касания – и не чувствую, как он скидывает меня на пол салона «кадиллака», мне не больно.