Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)

— У меня в Греции есть дом.

Ксюша в ужасе замерла и оглянулась.

Ее благодетель, положив руки на руль, смотрел вперед, на дорогу. Впечатление было такое, словно сказал он эти слова не ей.

— И… что?

— Хороший дом, на берегу. В Афинах у меня счет. На жизнь хватит.

Ксения в смятении не нашлась, что возразить.

— На хорошую жизнь. Без забот, без кошмаров, какие преследуют здесь…, — он, наконец, повернул к ней лицо. Оно было по-прежнему бледным. Горящие глаза. Нервно сжатые губы.

Встретившись, с ней взглядом он продолжил:

— Мы можем сейчас же доехать до аэропорта в Петрозаводске и уже завтра будем на берегу Адриатики.

— А как же твои компаньоны?

Алик усмехнулся.

— С ними все в порядке. Я подготовил, какие нужно распоряжения. Достаточно позвонить, чтобы они подняли ту папку… Почему тебя интересует это?

Ксюша отвела взгляд.

— Потому, что… я не знаю, что тебе сказать и как … Да, конечно, все козыри в твоих руках, но… но, понимаешь…, — она умоляюще посмотрела на него.

Алик усмехнулся, вернул взгляд на дорогу и выпрямился.

— Да, конечно, — пробормотал он. — А тебе не кажется, что тебя просто увлекла эта игра … в прятки?

Ксюша почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Пожалей меня, — прошептала она дрогнувшими губами.

Алик не шелохнулся, ничего не ответил, только прикрыл глаза.

— Я пойду? — жалобно проблеяла Ксения, осторожно протягивая руку к дверце.

Тот молча кивнул. Он отпускает ее.

Прежде чем выскочить из джипа Ксения быстро приблизилась к своему благодетелю, на секунду ткнулась в его щеку губами и мокрым носом и прошептала:

— Я тебя никогда не забуду!

Дом медвежатника она определила (по его же описанию, когда они вместе провели ночь в засаде) сразу. Бревенчатый, низкий, крепкий… На стук никто не откликнулся. Ксюша поняла, что с улицы стук не слышен, и надо пройти в сени. Она постучала во вторую дверь, оббитую косматой шкурой. Мужской голос разрешил войти. Ксюша открыла дверь. Пол в доме был ниже уровня земли, и создавалось ощущение полуподвала. Посреди комнаты, перед деревянным столом, боком к ней, стоял охотник в переднике и большим ножом разделывал мясо. На голове платок, завязанный сзади, словно у пирата. Перед ним печь, в которой видны всполохи огня. При появлении гостьи он не оглянулся и продолжал работу.

— Проходи, сейчас будем жарить мясо.

Ксюша шагнула через порог.

— Надо найти одного… медведя. Ты ведь знаешь всю Ладогу. Поможешь?

Охотник, по-прежнему не отвлекаясь от дела, кивнул головой.

— Вычислим, что за дела?!

Она вышла из полосы кустарников и оторопела. Край земли.

Кажется, что еще несколько шагов и можно умереть от ужаса перед бескрайней и бездонной пропастью воды. Совсем незаметно, без полоски горизонта оно переходит в небосклон такого же серебристого цвета. Лишь лучи солнца, уже склоняющегося к закату (вторая половина дня), прорвав дымку, мощными косыми полосами расчерчивают небо и немного ориентируют в пространстве. В этом сиянии беснуются чайки, а лучи, упав на воду, превращают ее в острова ослепительной ртути… Далеко от берега, будто сквозь матовое стекло, четко вырисовываются крошечные лодчонки рыбаков. Несмотря на большое расстояние видны даже антенны удочек. Как в театре теней… Если есть короткая дорога к Всевышнему, то она, несомненно, здесь. Кажется, что в прорехе небесной дымки на тебя вот-вот взглянут проницательные глаза. Или они постоянно следят за тобой?…

Ксюша, придя в себя, осмотрелась и, заметив, справа полосу кустарников, более плотную чем везде, и, похоже, рассаженную с участием человека, пошла мимо огромных валунов туда, увязая в песках прибрежных дюн.

Еще продираясь в жестких ветках вереска, Ксения увидела какое-то строение. Выйдя на край поляны, она решала, что снова сходит с ума и теряет связь с пространством и временем..

Ксения почувствовала, что все это она уже видела. Может быть во сне, может быть в какой-то книге, может быть воображение рисовало ей подобную картину с пугающей степенью достоверности…

Перед ней, на возвышенности стоял кирпичный особняк с орнаментом лепнины и витиеватыми решетками на окнах обоих этажей. Здание, видимо, давно не ремонтировалось. Кирпич на втором этаже кое-где выкрошился, карниз местами отвалился, но первый этаж уже восстановлен. Решетки покрашены, лепнина воссоздана заново. Небольшая строительная площадка из досок уже на уровне перекрытий. Такое здание, даже в аристократических кварталах Питера не осталось бы не замеченным, а здесь, на пустынном берегу Ладоги… Она повернула голову влево. Деревянный сруб колодца, с «журавлем». Картина наяву! Та самая.