Rimma Snou - Пряная соль на губах

Пролог

Отполированный и напомаженный Cayenne Turbo-Hybrid, угольно-черный, с шикарным восьми цилиндровым двигателем, ровно несется по Рублево-Успенскому, минуя Раздоры, лавируя в неплотном ночном потоке и нежно шурша свежей шиповкой по асфальту. Пригнали по заказу на днях, а обкатываю в паскудном настроении… Сон как рукой сняло после телефонного звонка, оставив разве что поднимающуюся злость на собственную беспечность. Пытаясь выровнять дыхание от гнева, сбрасываю скорость у парковки «Mallorka» и оставляю машину, щелкнув брелоком. Охранники прибывают одновременно со мной и грохают крупными шагами ко входу. Вместе мы, наверное, больше напоминаем бригаду из девяностых, но сейчас не до иронии.

– По возможности… тише! – бросаю, но сам слышу, какой глупостью это звучит.

В большом ночном притоне на окраине столицы тихо не может быть априори. Потряхивает на басах даже линейку фонарей у входа. Занесло же сюда мою маленькую дрянь! Вибрация пронизывает осеннюю ночь до самой трассы, а из-под стеклянного купола мелькают частые переборы лазерных лучей.

Толкаю дверь и готов закашляться от удушливого запаха кальяна, чистого табака, океана ароматизаторов и подпрыгивающих на ударниках легких. В юности бы и радовался этой дичи, когда желудок подкатывает к горлу, а в заднице одно сплошное счастье, но сейчас… Обшариваю глазами угол за углом, кучку бодро дрыгающихся подростков одного за другим в поисках ее. Столики, темнота, какую-то сучку зажимают, она даже визжит, но тут же припадочно хохочет, тряся оголенными телесами, переставляя сочными ляжками в сетчатых колготках. Где она? Хочется заорать «Заяц!», но меня просто не слышно в стоящем гвалте и гудеже толпы. Мелькающие ноги, девчачьи тела, задранные майки и мелькающие руки… Неужели моя также вот с задранной майкой где-то в углу?

– Олег Робертович! – один из ребят машет мне рукой, и я устремляюсь за ним, немедля.

Задвинутые жалюзи вип-столика детина умело вскрывает, и моему взору предстает картина маслом. С задранной кофтой-авоськой в коротких шортиках и почти лежа мой Заяц сосется с каким-то чмырем, прижимающим ее, словно шлюху заказную, щупая талию, напрашиваясь под пояс шортиков. Не то, чтобы дар речи теряю, я задыхаюсь в этот момент, но внутри себя здорово благодарен всему, что есть наверху. Ее хотя бы не насилуют, а то, что она творит по дурости своей охрененной, связано лишь с возрастной блажью. Комфортной и обеспеченной блажью!

Охрана взирает на эту картину с лицами, полными безразличия, и молча ожидают приказа. Открывая уже рот, я вдруг замечаю вторую молодушку, такую же, черт знает во что одетую, пинающую парня с размаху по вытянутым ногам.

– Пусти ее, кретин! Ларка! – ее голос вовсе не пьяный, больше надрывный, пытающийся победить всеобщий грохот и инструментальный фон.

Парень с чумной головой, поставленной торчком по середине и слегка зеленоватой, нехотя отваливается от Лары, шаря пьянющими глазами, и та встает, шатаясь, но первая тянет ее за руку к выходу.

– Лар, очнись! Мне не донести тебя, – просит девка, хлопая подругу по щекам.

Золотистые волосы рассыпаются по плечам, в голосе нет и грамма скабрезности или наигранности. Взгляд мельком скользит по ее лицу, и оно непривычно живое, идущее вразрез всему и всем, что встречал последнее время. Уж и забыл, когда видел Ларку-то без толстенных бровей и мраморного напудренного носа, который сейчас, единственный, выглядит прилично, по сравнению с размазанными глазами и припухшими от засосов губами.

– Пап… я объясню, – хмуро бубнит прокуренным басом моя бестолковая дочь, пялясь на меня осоловело и бесстрашно, даже безразлично. Еще бы! И пальцем не тронул до сих пор, а ведь уже пора, пока, как говорится, не стало поздно.

Они наконец-то обе дошагали своими худыми ногами до выхода и остановились передо мной с охраной. Я не знаю, что сказать, яростно втягивая противный воздух и выдыхая, потому что крик и вопли не нужны мне самому, человеку при должности и возможностях. Однако, концерт по заявкам стоит закачивать. Поправляю средним пальцем очки на переносице, сжимая губы в злой ухмылке. Над собой, ухмылке, дураком!

– В машину… – цежу сквозь сжатые зубы, сжимая кулаки, чтобы не двинуть с горяча своей дочери по физиономии.

Они тащатся, периодически сталкиваясь с другими такими же нетвердо идущими, и мне до одури охота надавать подзатыльников обеим сучкам! Вторая, бодрая, которая лупанула парня, видимо, и звонила полчаса назад с телефона Ларки и сообщила «Mallorka! Нам нужна помощь!» А че не Крит, Сомали? Я не сошел с лестницы в своем доме, слетел, как подорванный, и ломился, наплевав на стопку штрафов за превышение скорости. А у них тут междусобойчик, бля*! Ладно, хоть действительно обе целы. Идиотки малолетние!