Ирина Романова - Воровка Яхна из Багдада

– Желтое, иногда алое. Но я никогда не встречала рассвет. Как-то не до этого было… – Я потупила взгляд. – Ммм… – Даже не знаю, как к нему обратиться! – Ты когда-нибудь имел дело с девственницами?

– Валентос, леди, – смекнул парень. – Меня обучали всему, что может пригодиться в гареме. Предполагалось, что я останусь со всеми, рядом с вами как гаремный раб. Вы решили не идти в храм?

– Да, я не пойду.

– Лишить вас девственности – это не проблема. Проблема в том, что при соитии распечатается дар, а для его принятия нужен магически сильный мужчина. Иначе мы умрем. Оба.

– И где взять сего достойного мужчину? – съязвила я.

– Только из свободных… Но никто не захочет нарушать закон. Вас приведут в храм.

– Ясно… – Куда ни плюнь – везде засада! – Как сделать тебя свободным?

– Даже если освободите меня – ничего не получится. Как маг я слаб. Да и что мне делать в этом мире свободным? Одет, сыт и при работе.

– Тунеядец, значит, – вынесла вердикт я, хотя мне даже стало немного его жалко. Молодой совсем, лет двадцать на вид, а уже угодил в рабство. По факту, другой жизни и не видел…

– Я не знаю, что значит это слово… – замешкался Валентос, чем вызвал у меня улыбку. – Возможно, Тантрис сможет. У него получилось развить свой дар, когда он был свободным. Снять ошейник можно, капнув на него каплю крови и озвучив набор слов, которые знала прежняя хозяйка.

– Да вот же… элиф аир аб тизак ! *– выругалась я по-арабски.

Внезапно в моей голове раздался мужской смех. Я поняла, что, похоже, сошла с ума.

«Извини, что подслушал. Слова остались в твоих воспоминаниях и в нужный момент сами всплывут в памяти».

Ага, боги шалят! Ну, хоть за это спасибо!

«Не за что», — донеслось до меня.

– Можно узнать значение этой фразы? – Валентос смотрел на меня с таким невинным выражением лица…

– Мал еще! – фыркнула я и засмеялась, глядя на обиженную мордашку парня.

– У вас красивые смех, леди! – Сзади подтянулась проснувшаяся троица.

– Ты у нас Тантрис?

Я очертила взглядом оголенный мускулистый торс. Из одежды на парне были лишь кожаные штаны. Его загорелая кожа вызывала у меня зависть, а руки так и тянулись потрогать совершенное мужское тело, хотели погладить черные густые волосы. Шоколадные глаза смотрели на меня с робостью, а тонкие губы подрагивали, заставляя желать их поцеловать.

– Я… – Тантрис смутился, видя, как я в открытую рассматриваю его.

– Помочь с даром сможешь?

– Не понял…

– Леди говорит о желании лишиться девственности с тобой и помощи принятия дара… – грустно вздохнул Ангелок.

– Это невозможно, – Тантрис разозлился. Однако какой строптивый!

– А вот так? – Я подошла к нему, поднявшись на цыпочки, резанула палец о его клык и поднесла к ошейнику. Но он перехватил мою руку.

– Вы ведь понимаете, что я, конечно, буду благодарен за свободу, но и рядом не останусь?

– Отблагодари меня и можешь быть свободен, – провела пальцем по ошейнику и зашептала роковые слова.

Ошейник вдруг распался на половинки.

– Отблагодарю! – Тантрис приподнял меня за талию на уровень глаз и в следующий миг поцеловал, обдавая жаром желания. Его зрачки вмиг стали змеиными.

Он аккуратно вернул меня на землю и сделал несколько шагов назад. Туманная дымка скрыла за собой рельефное тело, а когда развеялась, на месте мужчины уже лежал огромный аспид. Язык не поворачивался назвать это существо змеей!

элиф аир аб тизак – арабское ругательство

– Ты такой… – Я завороженно смотрела на аспида.

Он нерешительно склонил голову, подсовывая мне ее под руку. Я с восхищением провела ладонью по желто-алым чешуйкам.

– Считалось, что королевский род прерван? – спросил до сих пор молчавший Анрис и неодобрительно поджал губы.

– Нет, на меня надели ошейник и продали, как раба. – Тантрис снова был около меня и сжимал мою ладонь, прижатую к его лицу.

– Прошлого не вернуть… – возразил Анрис.

– Я и не собираюсь.

– Ну что, пойдем, – я растерянно качнула головой.

– Не торопись. В храм мы должны прибыть завтра, значит, нас еще не ищут. – Тантрис подхватил меня на руки и унес к арбе.

Меня снова кормили. Нянька, прогнав всех, решительно снял с меня балахон, заменивший ночную сорочку, обтер влажным полотенцем, несмотря на мое возмущение.

– Леди Яхна, я уже все это видел! Я не вижу в вас женщину, воспитывал вас как своего ребенка и люблю тоже как дочь… – тихо добавил он, надевая на меня милые шароварчики, тунику и удобные сапожки.