Алёна Нефёдова - Седьмая вода

Да, блин, я гений коммуникации, и спасибо огромное Кириллу за простой ответ: «Ок. Я тебя тоже», не стал перезванивать и засыпать вопросами.

Я все же закончила готовку и, убрав за собой, с полчаса послонялась по дому, постоянно выглядывая в окна. Сама не знаю зачем открыла дверь в комнату Арсения, но так и не вошла, словно меня удерживал какой-то силовой барьер. Прихватив плед с дивана, я закуталась и вышла во двор. Ветер тут же стал пробираться под плотную колючую ткань, будто желая согреть свои замерзшие пальцы теплом моего тела. В рассеянном свете уличного фонаря все успевшие расцвести мамины тюльпаны были серо-коричневатыми, как будто принадлежали миру призраков. Огромный старый орех чернел на фоне неба и слегка раскачивал ветвями – то ли пугал меня, ставшую почти чужой этому месту, то ли приветствовал, предлагая вспомнить, сколько часов случалось провести в его тени с альбомом, погрузившись в мир моих фантазий. Но как назло вспомнилось совсем другое. Такое чувство, что с момента приезда вообще все картины из моего прошлого будто прошли сквозь своеобразное сито, в котором на самой поверхности остались только те, что связаны с Арсением, а остальные просыпались сквозь, и собрать их никак не выходит. Вот и сейчас я не могла отчетливо воскресить в памяти ни одного рисунка, на которые тратила много часов, а иногда и дней, но будто снова ощущала, как грубая кора впивается в кожу спины, потому что я что есть сил вжимаюсь в ствол, отчаянно желая получить хоть один лишний сантиметр пространства от моего персонального демона, нависшего надо мной.

Тот день я считала своим личным праздником, ведь все отмечали проводы Арсения в армию. А это значит, у меня впереди счастливые месяцы свободы. Никто не будет маячить угрожающей тенью за спиной, стоит хоть кому-то приблизиться ко мне. Никто не будет высмеивать каждый мой шаг, манеру одеваться, говорить… Не будет запугивать и унижать любое существо противоположного пола, имевшее неосторожность приблизиться, а уж не дай бог заговорить со мной. И вообще, у меня, наконец, начнется нормальная жизнь. Буду ходить куда хочу, причем сама по себе, и плевала я на всяких!

Веселье шло полным ходом. Со стороны внутреннего двора слышались музыка и смех – в основном девчачий, и я недовольно поморщилась. Вот предлагали же мама и дядя Максим Арсению отгулять проводы в кафе, так нет же, он с чего-то уперся – только дома. Главного дружка моего сводного брата Марка Зарицкого проводили в армию еще полгода назад, так что сегодня из гостей были всего с десяток парней, из тех, что вечно смотрели на них с Марком, восхищаясь непонятно чем, и в два раза больше девчонок. Как я узнала от Ольги, которая тоже напросилась на «отвальную», мой братец сейчас, типа, ни с кем не встречался. Как будто он когда-то умел это делать! Так вот почти все девчонки, кроме тех, что пришли со своими парнями, были из когорты грезящих о том, что именно ее Арсений попросит ждать его из армии. Глупость несусветная, ну не могли же они верить, что такой, как он, и в самом деле нуждается в этом? Да он забудет об этой девушке раньше, чем город покинет! Но как пояснила Ольга, никого по большому счету это не волнует. Просто это даст право случайной счастливице называть себя девушкой Арсения Кринникова, по крайней мере до тех пор, пока он не вернется и не исправит своим поведением данное недоразумение. Поэтому-то все девчонки за столом и вырядились, как на конкурс «Мисс Вселенная», и из кожи вон лезли, чтобы поразить этого самовлюбленного придурка – виновника торжества. Прямо какие-то ритуалы, лишенные для меня всякого смысла! Я же ускользнула из-за стола сразу вслед за мамой и дядей Максимом, которые, пожелав молодежи хорошо повеселиться, ушли, давая понять, что, так сказать, официальная часть мероприятия окончена. Ольга отказалась уйти со мной, сказав, что посидит еще немного. Заходить в дом и отвечать на вопросы я тоже пока не хотела и поэтому устроилась на своем обычном месте – любимых качелях под старым орехом. Поджав под себя ноги, я слегка раскачивалась, запрокинув голову и глядя на звезды, казавшиеся мне особенно яркими из-за того, что мое настроение стремительно двигалось вверх. Вот уже завтра Арсений помашет нам всем ручкой и поедет в учебку, а я стану свободной. Что делать с этой свободой, я не слишком четко представляла, и само слово имело тонкий привкус грусти, противоречащий той радости, которую мне уж точно полагалось испытывать.

Неожиданно качели остановились так резко, что я практически слетела с них. Оказавшись на ногах, я обернулась, хотя и так уже поняла, кого увижу позади. Даже не узнай я запах Арсения – знакомую мне смесь ароматов парфюма, его тела и агрессии, ледяной поток мурашек, всегда возникающий, когда он близко, быстро бы развеял мое неведение.