– Приветствую тебя дитя. Рад, что ты нашла ко мне дорогу, не часто меня проведывают гости. А скоро и вовсе незачем будет. Еще немного и я уйду.
Я попыталась жестами объяснить, что сожалею. Он внимательно посмотрел на меня.
– После того как ты выпила из источника, ты можешь общаться, дотронувшись до существа. А я тебя и так слышу, твои мысли.
«Почему вы умираете? Я могу вам помочь?»
– Ты так искренне сожалеешь обо мне. Нет, помочь мне нельзя, я и сам не хочу жить. Наши дети – да, я предок Ниратов – они нарушили столько заветов пращуров, что мы приняли решение потихоньку покидать их. Одно обращение с женщинами, словно с бездушными игрушками, чего стоит. Младенцев растят избалованными настолько, что те считают, будто им должны с самого рождения.
Он замолчал, смотря на мелкие пузырьки воздуха, поднимающиеся со дна ручейка.
– Взять тебя, не любя женщину, заставлять её быть матерью насильно… А потом после родов избавиться от нее, как от ненужной вещи. Были случаи, что мать просто продавали для утех другим Ниратам.
«Значит и меня, что-то подобное ждёт? Но я не хочу, я уже люблю этого малыша…» – я тихо заплакала, схватившись за ещё плоский живот.
– Это беда всех женщин-сосудов… Многие умирали, кончая с собой, другие превращались в полубезумных созданий.
«Как мне сбежать отсюда?» – это главный вопрос, который возник у меня в голове.
– Сбежать? А куда? Весь мир принадлежит Ниратам. Везде найдут, у тебя же артефакт, – он сожалеющее покачал головой.
«В другой мир?»
Старик поднял голову и посмотрел на меня, что-то обдумывая.
– Это хорошая идея, и я готов отдать последние силы, чтобы помочь тебе. За пределами мира Нираты бессильны.
«Если бы была возможность, я б забрала вас с собой. Не хочу, чтобы вы ушли… совсем» – я искренне сочувствовала духу.
– Спасибо дитя, но это невозможно. Недалеко мир прародителей, там до сих пор живут потомки. Они уже другие, хотя называют себя также Ниратами. Источники там сильны, их почитают. Женщина – Мать с большой буквы. Здесь их считают гибридами, не чистыми…
«Как я туда попаду?» – стало страшно.
– А ты готова?
«Да!» – я подскочила на месте.
Старик засветился, вбирая в себя воду. Источник иссяк, засветился овал, затянутый словно плёнкой.
– Иди дитя, пусть тебе помогают предки, – сказал старик и внезапно уменьшился. Буквально истончился, опадая облачком на влажную траву, расходясь, и оставил на месте выемки от воды маленького сиреневого бельчонка. Недолго думая, подхватила звереныша и шагнула в овал, который натянулся, принимая меня, обтекая тело, словно вода, и смыкаясь за моей спиной. Я обернулась, посмотреть на поляну, с которой ушла. Сердце испуганно дёрнулось, там стоял огненный иномирец, он смотрел умоляюще, а потом упал на колени и протянул ко мне руки.
Я дотронулась до живота, потом словно взяла младенца на руки, укачивая, затем кулаком показала, как будто вырываю себе сердце, и отрицательно покачала головой. Надеюсь, он понял, что я хотела сказать. Я смотрела в его глаза, которые расширились от понимания. Он замахал, отрицая, но окно со звоном захлопнулось, и я осталась в лесу одна, не считая маленького бельчонка в моей руке.
Огляделась, похоже на дикие заросли, нет ни дороги, ни просвета. Зато были знакомые камни и большой шумный ручей. Я присела возле него, пытаясь унять сердце, которое суматошно билось в груди. В горле опять пересохло, я зачерпнула воду из ручья и с жадностью напилась. Сбрызнула каплями влаги на бельчонка, мне казалось, что он совсем не живой. Зверёк зашевелился, сел на моей ладони и огляделся. Я опустила его к берегу, он слез с руки и буквально нырнул в воду. Я едва успела подхватить его, боясь, что захлебнется.
«Дитя, я оказывается не только жив, но и теперь являюсь твоим хранителем! Наши источники, услышав меня, отдали последние силы, чтобы я остался с тобой», – бельчонок тронул меня крошечной лапкой и говорил ментально.
«Что делать дальше, здесь даже просвета нет, сплошной лес», – я оглядывалась, ища хоть какие-то следы.
«Сейчас будет! Попрошу этот источник!» – бельчонок радостно прыгал по траве, надо хотя бы имя ему дать, или спросить, может у него уже есть.
«У меня нет имени, буду рад принять его от тебя» – смотрела на это крохотное сиреневое чудо, и мысль была только одна:
«Сиреневый Lilac, Лил, если мальчик, Лила если девочка».
Он задумался и начал усиленно копаться у себя в шёрстке, пытаясь определить свой пол.
Читать дальше