Николь Келлер - Хороший плохой босс

И теперь я знаю, что работа – лучшее лекарство от депрессии и ненужных мыслей. Я все утро правила проект контракта, что хотели Джеку подсунуть его будущие партнеры, настолько вникла в изучение каждого пункта, что ни разу не вспомнила о Марке! И это поистине прекрасно! Если дело так и дальше пойдет, то я забуду его за более короткий срок, чем думала.

– Обещаю обедать, как по расписанию и гулять, отчитываться буду по фитнес-браслету! Только не надо няньку, ну, пожалуйста! – и умоляюще складываю руки.

– Посмотрим на твое поведение. Но скажу, что мне нравится твое настроение. Так держать, Кейти!

Я задумчиво ковыряла салат, складывая листья то на одной стороне тарелки, то на другой. Я действительно благодарна Джеку. Искренне и глубоко. И я нежно люблю его. Но только, как друга или старшего брата. И никогда не рассматривала и не рассмотрю Джека в качестве мужчины. Потому что это неправильно по отношению к нему: я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы забыть Марка. И смогу ли я его забыть. Одно я могу сказать точно: мне до сих пор очень больно при воспоминании этого мужчины. Больно и тоскливо.

Именно поэтому я сразу обозначила границы для Джека. Чтобы он не надеялся и не ждал того, что мои сердце и душа чудом излечатся, вытравив образ Воскресенского, который, кажется высечен на подкорке моего сознания.

Мы пообедали в ресторане напротив офиса, болтая ни о чем, и я вернулась в кабинет, сопровождаемая директором компании. Взгляды, которые бросали украдкой коллеги, говорили о том, что такое происходило нечасто. Если вообще происходили.

Я знала, что с этого момента начнутся разговоры и перешептывания за спиной. Но мне было на них плевать. Главное – душевное равновесие и маленькая жизнь, что активно развивается во мне.

Но, к сожалению, «таблетка» в виде работы работает только в офисе. Стоило мне переступить порог моего маленького домика, как воспоминания стали роиться, как потревоженный улей, и хотелось выть от боли и безысходности.

Но сейчас все изменилось. Спустя буквально пару минут я напоминаю сама себе, что все не так уж и плохо. У меня есть частичка мужчины, которым я одержима. И мне нужно перестать быть слабой эгоисткой и в конце концов подумать о благополучии малыша. Я тут же в воображении рисую то, как буду выбирать коляску, кроватку, крохотные комбинезончики и носочки, как буду петь ему колыбельные и рассказывать сказки. Как помогу сделать первый шаг…

– Мы справимся, Китенок. Ведь теперь мы есть друг у друга, – тихо произношу, поглаживая свой живот.

Кажется, я только что нашла лекарство от болезни под названием «Марк Воскресенский».

Семь месяцев промчались, как один. Джек по-прежнему опекал и оберегал меня, несмотря на огромную загруженность и не обращая внимания на пересуды. Кто-то шептался за спиной и тыкал в меня пальцем, презрительно бросая вслед: «Ну, конечно, она же любовница самого генерального…», кто-то намеками, а нашлись те, кто спросил напрямую, когда нас с Джеком можно будет поздравлять с пополнением. Я игнорировала все эти уколы и делала вид, что их не слышу. Я готовилась к самому главному событию в жизни женщины – рождению малыша. И меня совершенно не волновало, о чем серые мыши шушукаются за моей спиной.

Джек настоятельно требовал, чтобы я оформила отпуск и ушла в декрет раньше. Но каждый раз я отвечала категоричным отказом.

– Пойми, Джек, я не могу. Тогда я не смогу справиться с демонами, что живут в моей голове и ждут удобного момента, чтобы вылезти из темного шкафа на свет.

И это действительно так. Если на работе я просто выполняла все, что от меня требовалось, иногда даже сверхмеры, то ночи превратились в сущий кошмар. Марк стал являться ко мне во сне и укоряюще смотрел. Я каждый раз просыпалась вся в слезах. А потом он мне озвучил причину своей обиды.

– Почему ты молчишь? Ведь я имею право знать…

***

– Что случилось, Кейти? – как-то спросил за обедом Джек. – Ты который день сама не своя. Может, надо позвонить твоему лечащему врачу?

Я в очередной раз закатываю глаза, когда Джек заводит речь о моем состоянии. Да, его опека приятна и похвальна, но иногда мне кажется, что удавка контроля меня задушит, и мне становится тяжело дышать.

– Все в порядке. Я беременна, а не больна. Просто плохо спала. Да и…

– И что? Что тебя беспокоит? Может, я смогу помочь?

Нет, мой хороший. Вряд ли ты сможешь залезть мне в голову и заглушить муки совести.