Ксения Болотина: Моя

– Моя! – рычу, прижимая ее ближе к себе.

– Заткнись, возьми себя в руки и перестань так ее сжимать! Самке и так досталось! На ней живого места нет, – в бешенстве рычит на меня Риг. – Руки разжал! Вытяни! Так и держи, – отдает мне команды уже более спокойным тоном, видя, что я начинаю приходить в норму.

Ладони Рига светятся мягким, желтоватым светом, тело самки резко обмякло, и я снова начинаю паниковать.

– Всего лишь убрал боль, – Риг напряжен, но, видя мое состояние, комментирует свои действия. За это я ему безмерно благодарен.

– Моя сила… – хочу объяснить ему, что моя сила ее приняла, обогрела и забрала боль, но он меня прерывает.

– Знаю, вижу. Слишком большие внутренние повреждения.

Холодею от его слов. Даже думать страшно о том, сколько боли было в этой самке, что даже моя сила не смогла полностью ее забрать.

– Держи ее, – вырывает меня из размышлений голос друга, и я едва успеваю подхватить вяло извивающееся тело самочки. Избавившись от боли, она неосознанно ищет для себя удобное положение и наконец замирает, крепко прижавшись к моей груди.

Боюсь пошевелиться. То, что делает самочка, очень приятно и необычно. Все меня боятся. Даже работницы домов удовольствий сжимаются в моем присутствии и пытаются свести контакт наших тел к минимуму.

А эта крохотная самка прижимается ко мне всем своим обнаженным и до сих пор израненным телом, словно ищет защиты, тепла, утешения… У меня?

Поднимаю ошарашенный взгляд на Рига. Друг понимающе улыбается. Для дальнейшего лечения ему нужен доступ к ее телу, но мне совсем не хочется отрывать самочку от своей груди.

– Она в норме, – поднимается Риг на ноги. – Внешние повреждения залечим в камере восстановления. Они не опасны.

Открываю рот, чтобы запротестовать. Моя самка должна быть полностью излечена и прямо сейчас!

– Она не единственная, кто нуждается в помощи, а врач у нас один, – не дожидаясь моей реакции на свои слова, он разворачивается и идет к другим израненным самкам, которых держат на руках мои воины.

– Риг? – зову друга.

Мне надо знать, что они сделали с моей парой. Каким образом нанесли ей такие серьезные внутренние повреждения, и самое главное – зачем?

– Это не изнасилование, – как всегда без слов понимает он меня. – Самки очень схожи с нами и по всем признакам не совместимы с фанирцами. Остальное потом.

Немного успокоившись, стал мыслить более трезво. Все еще прижимая к своей груди маленькую самочку, отдал приказ основной группе о зачистке фанирского корабля. Был очень большой соблазн разобраться с капитаном лично, но сейчас важнее всего позаботиться о том хрупком существе, что пытается согреться и ищет защиту в моих руках.

А еще я боюсь. Боюсь, что она проснется и увидит то, как я жестоко расправляюсь с фанирским капитаном. И боюсь оставить ее под присмотром моих воинов. Что, если кого-то из них она сочтет более привлекательным, чем я?

Послал всем сопровождающим меня Айджам запись, сделанную визором в защитном костюме. Для моих соплеменников нет ничего священней, чем жизни самок и детей. Как только они увидят, как фанирцы издевались над маленькими самочками неизвестного нам вида, от фанирцев не останется даже горстки пепла. А как только им станет известно, что найденные самочки хоть и совсем юны, но совместимы с нами, то мои соплеменники очень пожалеют, что подарили фанирцам слишком быструю смерть.

Собрал разорванный моей боевой формой костюм обратно в пластину. Одежда, что была на мне, тоже существенно пострадала, но, в отличие от защитного костюма, она не восстановится. Лохмотьями, которые остались от рубашки, не прикрыть наготу моей самочки.

Отстегнув черную пластину, приложил ее к груди своей половинки. Риг будет недоволен тем, что я лишился защиты, но в этот раз я ему не уступлю. Я, в случае чего, смогу выжить и без костюма.

Несколько нажатий, и хрупкое тело плотно обтянула черная броня, даже ее лицо закрыло. В последнем действии было больше эгоизма, чем заботы. Все мои инстинкты вышли из-под контроля. Моя пара и другие самочки привлекут внимание всей моей команды, а мне для полного счастья не хватало только потерять оставшиеся крохи контроля и набрасываться на каждого, кто взглянет в сторону моей пары.

Я остался недоволен даже тем, как сел на ее тело костюм. Плотно, словно вторая кожа. Обтянул стройные ножки, широкие, покатые бедра и очень пышную грудь.

Прижимая к груди свою драгоценную ношу, двинулся на выход из скрытой комнаты. Часть воинов последовали за мной, неся в своих руках спасенных девушек. Все они отдали свои костюмы спасенным самочкам. Это было против правил, за то, что остались без защиты, им полагалось очень серьезное наказание. Но в данном случае все они равнялись на своего короля, меня. И защита самок была на первом месте. Вместо злости я испытывал гордость. В моей команде настоящие воины, настоящие Айджи, готовые пожертвовать всем, для спасения будущих матерей.