Юлия Рябинина - Моя (сводная) сестра

– Нет, Николоз, – качаю головой и наливаю еще янтарной жидкости, беру стакан и, прихватив вдогонку бутылку, присаживаюсь напротив брата, смотрю ему прямо в глаза, – пацан должен отвечать за то, что он делает. А ты, мать твою, подставил не только меня и мой бизнес под угрозу. Ты еще подставил отца и всю нашу семью. Ты хоть понимаешь, что если менты начнут копать, то все, чем живет отец и чем живу я, разрушится, как карточный домик. Крысы, что сидят сейчас под страхом смерти по норам, почуяв опасность, побегут первые, и тогда все… пиздец…

Развожу руками, и коньяк выплескивается из стакана, попадая мне на руку.

– Давид, я все понимаю. Все, – лепечет Николоз, потупив взгляд, – но я не мог поступить по-другому…

Он хотел сказать что-то еще, но заозиравшись по сторонам, замолк.

Наблюдая за поведением брата, я понял, что здесь явно что-то нечисто. Есть что-то или кто-то за его спиной, кого он боится.

– Ты у кого-то под прицелом? – напрямую спрашиваю его.

– Что? – он бросает на меня затравленный взгляд. – Нет-нет, ты что, я сам, один!

– Хорошо, – я дал парню расслабиться, – давай допустим, что я не буду разговаривать с отцом о тебе.

– Спасибо, Давид! – у брата загорается взгляд.

– Вообще-то, я сказал «допустим». Но… я хочу знать, на что ты готов пойти ради того, чтобы я молчал? Что ты можешь сделать, чем отплатить мое молчание? – я вопросительно выгнул бровь, натянул кривую усмешку и ждал… ждал самого худшего и не обманулся.

– Да все, Давид! Что скажешь! Хочешь… Хочешь, я встану перед тобой на колени? Буду умолять, унижаться… Ты же любишь, когда у тебя валяются в ногах. Так вот я готов, Давид!

Я даже не успел ничего сообразить, насколько шокировал меня ответ брата, как вдруг он упал на колени и пополз ко мне.

– Твою мать! Николоз! – вскочил на ноги. – Встань! Немедленно!

– Нет, брат! Я пацан и должен отвечать за свои поступки, – передернул он мои слова.

– Будь по-твоему, – брезгливо скривил я губы. Подождал, пока паршивец, спотыкаясь на руках, подползет ближе.

– Так ты простил? Простил меня? Давид?

Присаживаюсь перед ним на корточки и переворачиваю бутылку вверх дном, выливаю содержимое Николозу на макушку.

– Нет, – резко выпрямляюсь, и когда он пытается схватить меня за штанину, грубо отталкиваю ногой его руки.

– Урод ты гребаный, мудак, Давид! – слышу в спину. – Каким был мудаком, таким и остался!

– Артур, – выхожу за дверь и тут же ее закрываю, – позаботься о том, чтобы такси его доставило по адресу. И ради Бога, никакого оружия ему!

– Будет сделано в лучшем виде, – отвечает мужчина.

Сунув руки в карманы брюк, чуть сутулив плечи, медленно поднимаюсь в свой номер. О выходке Николоза думать совершенно не хочется. Я сразу понял, что дело здесь гнилое, за братом точно кто-то стоит. Потому что до такого он сам бы не додумался. Слишком туп.

Уже пока шагал по коридору, все мои мысли плавно перетекли к малютке. Ее запах до сих пор оставался на моей коже. Запах девственниц очень въедлив, и теперь не скоро смогу его отмыть. Губы растянула улыбка. Мне особо и не хотелось. Уж слишком сладко было лишать малютку того, что не успели забрать другие. Берусь за ручку двери и нажимаю на нее.

«А эта девчонка смогла зацепить меня, смогла вызвать интерес», – проскальзывает мысль в голове прежде, чем толкаю от себя полотно.

– Чертова дрянь! – улыбка медленно сползает с губ, когда понимаю, что в комнате пусто и, кроме того, полный разгром.

– Я убью этого гребаного Толика, а когда найду малютку, сверну и ее тонкую шейку.

Хватает одного гудка в динамике.

– Слушаю, Давид, – спокойный голос Артура немного сбивает пыл.

– Как там брат?

– Мы его уже отправили домой.

– Хорошо. А теперь тащи сюда зад этого пройдохи Анатолия и сам поднимайся. Будем разбираться, что за проститутку-воровку он мне подсунул.

Как только захлопнулась дверь, я встала и, чуть поразмяв затекшие ноги, бросилась к гардеробной.

– Боже! Чудовище! Огромное, страшное чудовище, – бубнила под нос, перебирая в шкафу рубашки, пиджаки, брюки… – Да, у нашего Давид прям фетиш на белый цвет…

Сдернув с вешалки белую рубашку, кинула на кровать.

– Так, галстук, и… о! Да тут у нас и ремни имеются. К черту галстук, – отбрасываю ненужную деталь гардероба на пол и стягиваю ремень. – Так, это подойдет.

В ход пошел и пиджак, который аккуратно был упакован в чехол.

– Видимо, именно в нем ты завтра собрался на встречу с папочкой?! – зло усмехаюсь, и стащив все, что висело на вешалках, откидываю в середину комнаты на пол. – Придется тебе обломаться.