Диана Хант - Путь единственной

– Пусть видит. Пусть знает, что к ней прикасаются делают женщины. Подложи ей подушку, чтобы хорошо видела.

К первой демонице присоединилась вторая и вскоре Мишель полулежала головой и плечами на подушках.

– Барбело, вниз, – скомандовал Пробуждённый.

Мишель выгнулась дугой и захрипела, когда ловкие пальцы демоницы раздвинули складочки, а влажный шершавый язычок коснулся самого чувствительного местечка.

Словно обезумев, она принялась вырываться с таким остервенением, что вторая поспешила на помощь первой, усевшись на её бёдра лицом к Мишель.

Она склонилась к её груди, принялась ласкать соски, совершать круговые движения языком, прикусывать и посасывать.

Внизу прикосновения тоже возобновились. Нежные и очень умелые.

К своему ужасу Мишель ощутила, как её тело отзывается на них.

Она мотала головой, мычала, повторяя про себя, что этого просто не может быть… не может быть…

Но ласки демониц становились все более горячими, бесстыжими… и очень, просто до невероятности возбуждающими.

Понимая, что проиграла, Мишель с силой зажмурилась, чтобы не видеть колышущиеся груди суккуба, увенчанные маленькими смуглыми сосками, темную головку, склонившуюся над её грудью.

В следующую секунду щёку обожгло.

Мишель готова была поспорить, что её ударили хлыстом по щеке – как он чувствуется на теле, она знала. Но Эрам никогда не бил её по лицу, как и не бил вообще. Шлёпал, играл, возбуждал… Но это не воспринималось, как побои или порка. Сейчас же это был равнодушный удар. Мишель перевела взгляд на Пробуждённых, наблюдающих за ними с внимательным видом, словно решают в уме математическую задачу, но те стояли далеко. Следовательно, достать хлыстом не могли…

Мишель зажмурилась снова и тут же обожгло вторую щёку, на этот раз ощутимее.

Она замычала, встретившись с холодным чёрным взглядом Пробуждённого. И поняла, что закрыть глаза ей не дадут. Она будет смотреть, хочет этого или нет.

Встретившись взглядом с демоницей, что сидела на ней, прочитала в глазах той осуждение. С таким смотрят на маленького непослушного ребёнка, который хочет схватить горячий пирожок и может обжечь пальчики. А ещё в глазах суккуба она прочитала сочувствие.

Она замерла, сил дёргаться и пытаться высвободиться и сбросить с себя демоницу, не было.

Ощутили её усталость и суккубы.

Прикосновения языка той, что была внизу, из лёгких, как трепет крыльев бабочки, стали настойчивыми, ощутимыми. Мишель замерла и это позволило демонице не сбиваться с заданного темпа.

Как только вторая начала лизать интенсивнее, плотно приникая языком к самому сокровенному, помогая себе второй рукой, пальцами раздвигая складочки, вторая прекратила посасывать грудь – она безжалостно мяла соски пальцами, оттягивала и подёргивала, намеренно причиняя боль.

С каждым таким подёргиванием внизу что-то сокращалось и отзывалось ответным рывком.

Мишель мычала, стонала и мотала головой. Как назло, на сопротивление ушло столько сил, что сейчас она не могла пошевелить и пальцем. Чем суккубы и воспользовались.

Хуже всего, что на их прикосновения так реагировало тело Мишель. Несмотря на омерзение и ужас, что испытывала она сама.

Языки, пальцы, губы девушек были до невероятности умелыми. Казалось, они знают тело Мишель лучше её самой. Даже внимательные и равнодушные взгляды Пробуждённых больше не мешали. Не могли помешать.

Мишель снова замычала, на этот раз от бессилия и… приближающегося оргазма.

Сладкие конвульсии стали сотрясать тело, накатывая упоительными волнами, наполняя щекотной слабостью мышцы, делая тело лёгким и непослушным одновременно.

Та, что ласкала её внизу, прекратила играть языком, и, прежде чем Мишель застонала от разочарования, обхватила скользкое, набухшее и чувствительное местечко губами и принялась посасывать, осторожно касаясь кончиком языка вершинки.

Оргазм был бурным и оглушительным. И таким сладким и желанным, что мысли о том, что всё это мерзко и неправильно позорно отступили. Главным было – оставаться в этом чудесном состоянии как можно дольше, замереть, чтобы продлить его ещё, хоть немножко… Хоть капельку…

Холодный голос отрезвил.

– Ты был прав. Десять бутонов. Он не соврал. Её и в самом деле инициировали вдесятером.

– Они не имели права этого делать.

– Но сделали. И вскоре поплатятся за это.

– Что ты думаешь по поводу Сердца?

– Возможно она и в самом деле способна оживить его.