Александра Вьюга - Цвет яблонь

Их дружба разладилась к концу одиннадцатого класса. Тимур начал интересоваться девочками, а Юрка стал ещё более замкнутым и нелюдимым, часто хмурился и отворачивался от Тимура. Он больше не валялся около него на диване, не укладывал голову на плечо, не заглядывал доверчиво в глаза.

Тимур задумывался над переменами, происходящими с другом, но ему было недосуг докопаться до истины – он ходил на свидания и собирался поступать в университет.

В одиннадцатом классе он твёрдо решил учиться на инженера и предложил Юрке поступать в московский вуз вместе.

– Ты же знаешь, я не могу, – сказал тогда Юрка, отвернувшись от Тимура и закусив губу. – Мать болеет, я не могу уехать. Я в техникум буду поступать, в наш, на бухучёт.

Юрка не лукавил. Его мать действительно болела, часто лежала в больнице, а техникум находился в ближайшем городе – полчаса на автобусе от их деревни.

Тимур не настаивал, ему некогда было уговаривать друга – он во всю готовился к поступлению, подтягивал математику, физику, русский, и даже свидания на некоторое время забросил.

– Тимочка! – Из воспоминаний Тимура вырвал голос соседки. – Ты, что ли? К деду приехал? Погостить? Он тебя заждался.

– Да, я. К деду. – Тимур подхватил рюкзак, откинул щеколду, просунув руку между досками калитки, и вошёл во двор.

Он всмотрелся в сторону стоящего в глубине сада дома, скрытого яблонями и разросшимися кустами. Различил фигуру сидящего на крыльце деда и ползущий вверх слабый дымок от его сигареты.

Тимура воспитал дед. Его мать уехала учиться в Москву и в первый же год нагуляла Тимура. От кого – так и не призналась. Ребёнка она подкинула родителям едва отлучив от груди, а сама продолжила обучение. Потом устроилась на работу, вышла замуж и родила дочь, потом развелась, снова вышла замуж и родила вторую дочь, а Тимур так и жил в деревне, даже не зная, как его мать выглядит.

Бабушка умерла, когда Тимуру было десять, и он целиком и полностью остался на попечении деда, который внука любил, хотя никогда не баловал, а бывало и порол за хулиганство, приговаривая:

– Из матери твоей толку не вышло, так я хоть из тебя человека сделаю. Даром, что имя у тебя басурманское.

Басурманским в Тимуре было только имя. Почему-то оно понравилось его матери, и именно так она и назвала сына, хотя Тимур был светлым шатеном с серыми, отдающими в голубизну глазами и абсолютно европейской внешностью.

Тимур подошёл к крыльцу. Дед, заметив его, оживился, затушил сигарету, встал навстречу:

– Тима! Приехал? Чего не позвонил? Ну здравствуй. – Он притянул бросившего на землю рюкзак Тимура к себе.

Тимур чуть нагнулся, чтобы удобнее обнять деда. Вдохнул запах крепкого табака и уютной старости.

– Здравствуй, дед. Я скучал. Слишком быстро всё закрутилось, да и не уверен был до последнего, вот и не звонил. Ну и не хотел, чтобы ты к приезду беспокоился.

Тимур отстранился от деда, посмотрел в сморщенное временем лицо. Деду было уже за семьдесят. Но он бодрился, оставался подтянутым, жилистым, хотя, конечно, время брало своё, и Тимур видел, что дед год от года становится старее.

Тимур уехал от деда в Москву семь лет назад, в восемнадцать. Он поступил, как и планировал, в московский вуз, на инженерную специальность. Юрка тоже поступил. В техникум, на бухучёт.

Тогда, после одиннадцатого класса, весь август Тимур просидел дома. Юрка под разными предлогами отказывался видеться с ним, и Тимур решил, что тот встречается с девушкой, а ему почему-то рассказывать об этом не хочет. Сам же он ни с кем отношений не начинал – зачем, он ведь уезжает через месяц и неизвестно когда вернётся.

Провожал в Москву его в конце месяца дед. Уже стоя возле вагона поезда он спросил:

– Ты хоть с Юркой простился?

– Нет, – тщательно скрывая обиду и раздражение ответил Тимур. – Мы не ладим последнее время.

– Жалко, – вздохнул дед. – Очень жалко.

Москва не понравилась Тимуру сразу. Шумная, грязная, быстрая, нервная… Многоликая и безликая одновременно. Он невзлюбил её с первого дня и не изменил своего мнения за все семь лет, что прожил в ней.

Когда мать Тимура узнала, что он будет учиться в столице, она вдруг проявила жест неслыханной щедрости, пригласила его пожить на время учёбы к себе.

Тимур пришёл к ней. Посмотрел на совершенно незнакомую женщину, на хмурого мужчину, на двух недовольно глядящих на Тимура девочек и на следующий же день попросил место в университетском общежитии. Просьбу его удовлетворили, и больше он с матерью не встречался.