Алайна Салах - Некровные узы

Я помедлила с ответом. Завтра должна была быть моя первая смена в кафе, которая заканчивалась в восемь тридцать. Ни малейшего шанса успеть заскочить домой и переодеться, а, значит, придётся поехать прямо с работы. Я, по крайней мере, надеюсь, что у них есть душ, и мне не придётся отпугивать своего кавалера запахом жареного лука. Напечатав Рою адрес, я отложила ноутбук в сторону. Нужно было подумать, что надеть завтра. В конце концов, это моё первое свидание за последние четыре года.

После получасового инспектирования гардеробной я вытащила из чехла облегающее чёрное платье с треугольным вырезом на груди и аккуратно положила его на кресло. Рядом поставила чёрные кожаные лодочки от «Стюарта Вайцмана». Стильно и неброско. Немного подумав, туда же бросила чёрный кружевной комплект от «Агент Провокатор». Элисон часто шутила, что для девственницы у меня слишком соблазнительное бельё, но я считала, что любовь к красивым вещам заложена в женщине природой, независимо от того, есть у неё половой партнёр или нет. Лично мне сексуальное бельё всегда помогало чувствовать себя увереннее.

Покидав в сумку учебники и кроссовки, я с чувством выполненного долга отправилась в душ. Постояв двадцать минут под горячими струями воды, втёрла в тело ароматное жасминовое масло, которое мне привезла Жаклин из Таиланда, и, замотавшись в мягкое белое полотенце, вышла в спальню.

На моей постели сидел Алекс. При виде его, облачённого в тёмный костюм-тройку и пару умопомрачительных чёрных ботинок, я застыла в дверном проёме, вцепившись в полотенце рукой. Количество одежды на нас так сильно отличалось, что я чувствовала себя абсолютно потерянной и беспомощной.

– Что ты… что…

Судя по суровому выражению лица, мужчина был не в духе. Он быстро окинул взглядом мой непрезентабельный внешний вид и отрывисто бросил:

– Что за работа, Тина?

Эйб уже успел ему доложить. Конечно, мне следовало бы догадаться.

– Я…

– У тебя кончились деньги? Ты могла бы мне об этом сказать.

Казалось, вместе с его тяжёлым взглядом, мне на плечи опустилась каменная плита.

– Алекс… это было очень щедро с твоей стороны послать мне такую сумму, но… это слишком. Я не отказываюсь от неё, деньги мне понадобятся первое время, пока не начну получать зарплату. Но я планирую всё вернуть. Достаточно того, что живу в твоём доме, и на учёбу меня отвозит личный шофёр. Я просто… так не могу. У меня уйма свободного времени, и вполне могу позволить себе подработку. Многие так делают.

– Ты не многие, – нетерпеливо перебил Алекс. – Ты под моей опекой. И пока живёшь под моей крышей, ты не будешь ни в чём нуждаться.

– Это всего на три года, – напомнила я. – Отец не выйдет из тюрьмы… – слова отдались в теле физической болью, – пятнадцать лет. Мне нужно учиться жить самостоятельно. Ты не сможешь всегда заботиться обо мне.

Челюсть, покрытая элегантной щетиной, резко дёрнулась.

– Я не хочу, чтобы ты работала, – тоном, не терпящим пререканий, бросил Алекс. – Ты хотя бы представляешь, – он прищурился, – что такое работа официантки? Каждый будет норовить потрогать твою задницу и думать, что за три бакса чаевых ты готова будешь выполнить любую прихоть. Это тяжёлый труд, таскать подносы гогочущим сальным рожам. Одно из самых неблагодарных занятий на свете.

Суровость, с которой он это говорил, заставила меня вжать голову в плечи. Я открыла рот, чтобы возразить ему, но Алекс не дал мне шанса.

– Это не обсуждается, – он поднялся. – Тебе нужно учиться. Завтра я пришлю тебе ещё денег. И больше я не хочу слышать о том, что ты ищешь работу.

От холодности его тона, моя блестящая от масла кожа покрылась мурашками. Было бы так легко прислушаться к нему и сдаться, снова зажив красивой жизнью, не знающей забот девочки из Малибу. Но я чувствовала, что не должна. Где-то глубоко внутри я была уверена, что поступаю правильно. Мне пора научиться принимать самостоятельные решения, и, что более важно, учиться их отстаивать. Поэтому сделав глубокий вдох, я тихо возразила:

– Мне восемнадцать, и ты не можешь всё решать за меня. Я не беспомощная маленькая девочка. Я буду работать. Этого ты не можешь мне запретить.

Широкая фигура Алекса застыла в дверях. В ту же секунду воздух в комнате сгустился, словно эмоции этого мужчины могли управлять им, и мне захотелось снова закрыться в ванной. Медленно, слишком медленно он развернулся ко мне всем телом. Его лицо было спокойно, но в глазах полыхала пугающая ярость.