Алайна Салах - Его студентка

– Вызову тебе такси, – убираю руки.

Слышу немой вздох разочарования, осевший в её горле и, сдерживая собственный, достаю из кармана мобильный.

Спустя пятнадцать минут мы покидаем клуб и садимся в подъехавший автомобиль.

– Ты поедешь со мной? – Ева округляет глаза, когда я ныряю на заднее сиденье следом за ней.

– Ты же слышала свою подругу? Я обещал доставить тебя в целости и сохранности, – усмехаюсь её искреннему изумлению.

Выясняется, что мы живём не так далеко друг от друга – всего в пяти кварталах. Едем молча. Ева смотрит перед собой, часто дыша, а я в это время стараюсь выкинуть из головы картины её грудей, сжимающих мой член.

Отворачиваюсь к окну, чтобы не искушать себя её рельефным профилем, и пытаюсь отвлечься мелькающими пейзажами ночного Нью-Йорка. Помогает слабо, но, по крайней мере, пах не так ломит.

Ощущение тёплых ладоней на шее и упругого тела, оседлавшего мои колени, возвращает меня в мир похоти.

Цветочное дыхание щекочет мне губы.

– Просто хочу попробовать…

После чего горячий влажный язык проникает мне в рот, мгновенно посылая новую волну крови к члену.

Златовласка цепляется пальцами за мои волосы и жалобно стонет в рот, ёрзая разведёнными в стороны бёдрами на моей эрекции.

Перехватываю её руки и завожу их ей за спину, разрывая поцелуй.

– Главный всегда я, Ева, – предупреждаю, после чего восстанавливаю справедливость, толкая её к себе и принимая давление тугих полушарий на грудь, скрытую тканью рубашки. Собственнически овладеваю сочным ртом, не оставляя Златовласке никаких сомнений в том, как я буду её трахать.

– Боже, – лепечет Златовласка, впаивая бёдра в мой пах. – Боже…

– Голодная кошка.

Зажимаю пальцами проступивший через тонкую ткань топа сосок, и отстраняюсь, чтобы насладиться видом объятого похотью лица.

– Трахаться хочешь?

Не открывая глаз, Златовласка отрицательно мотает головой и стонет что-то невнятное, не прекращая выписывать восьмёрки на моём члене. Мне приходится до скрипа стиснуть зубы, потому что соблазн расстегнуть молнию и засадить ей прямо в такси, необычно велик.

Конечно, она хочет. Более того, уже близка к тому, чтобы кончить.

– Пожалуйста… – стонет жалобно, и я вижу, что от оргазма её отделяют секунды.

Ну если уж этому суждено случиться в машине… Опускаю ладонь вниз и надавливаю на её, прикрытую джинсами промежность, параллельно прикусывая сосок через ткань.

Салон автомобиля наполняется звуками её жарких стонов, от которых я сам готов кончить прямо в штаны, после чего Златовласка обессиленно опадает мне на плечо, рвано дыша в воротник рубашки.

С переднего сиденья раздаётся глухое покашливание.

– Приехали.

Не в моих правилах пытаться дважды, но, тем не менее я это делаю, потому что уверен – оно того стоит.

– Мы можем поехать ко мне, Ева.

Вместо ответа, Златовласка, старательно отводя взгляд в сторону, сползает с моих коленей и берётся за ручку двери.

– Не могу, – еле слышно роняет перед тем, как выйти, – я замужем.

Я захожу в квартиру на цыпочках, в надежде, что Джейк спит и не увидит моего виноватого лица. Сбрасываю туфли, от танцев в которых ноги жутко ноют, и беззвучно крадусь в спальню. Джейк, действительно, спит. Правда, до спальни он в очередной раз не дошёл, а уснул на диване в гостиной. Нахожу на полу пульт от телевизора и выключаю светящийся экран, подбираю с пола пустую коробку из-под пиццы, разбросанные скомканные салфетки и несу их на кухню.

Мы с Джейком поженились, когда мне исполнилось восемнадцать. Познакомились на первом курсе университета. Джейк учился на два года старше, и, встретившись как-то на одной из вечеринок братства, мы стали встречаться. Через три месяца у нас случился первый секс, а ещё через месяц моя мама застала нас полураздетыми в моей спальне и вызвала обоих на серьёзный разговор. Сказала, что секс – это не просто так, и нам нужно подумать о свадьбе. Через шесть месяцев мы поженились. Вот только в последние два года я всё чаще думаю, что не нужно было тогда мне слушать маму.

Захожу в ванную и смываю с лица груз косметики. Вот это я настоящая: светлые ресницы и брови, брызги веснушек, проступивших из-под слоя тонального крема. Ничего примечательного, как, впрочем, и моя жизнь. Простушка Ева Бейтс, студентка последнего курса факультета экономики и тихая домохозяйка с отсутствием сексуальной жизни, которую не в силах восстановить ни красивое бельё, ни слёзы и ни многочисленные попытки проявить изобретательность в постели.