Василиса Прекрасная - Золотая драконица Империи

Мужчина расхаживал из угла в угол. Казалось бы, обычное дело! Ну, рожает. Но сердце окутывала паника.

Герцог Энмор переживал. Целители наперебой твердили ему и его любимой, что заводить ещё одного ребёнка – это риск. Риск для жизни Анабель. Но нет! Анни упёрлась, только и твердила, что хочет девочку. И в какой момент он сдался? Зачем? Три года уговоров, соблазнения, увёрток… и вот. Дверь, ведущая в спальню супруги, открылась, и бодрой походкой в гостиную вошёл Старис, его давний друг и побратим. А также тот, от кого по большей части зависели жизни его жены и ребёнка.

– Ну что? Что? – воскликнул герцог.

Старис посмотрел на него и как-то странно помрачнел, наполняя сердце Энмора тревогой.

– Поздравляю друг. Девочка, здоровенькая. Её светлость в порядке и уже уснула.

Энмор облегченно выдохнул и практически упал в кресло. Напряжение, в котором он находился последние шесть часов, наконец-то, начало отпускать.

«Но тогда почему Старис так мрачен?» – крамольные мысли стали заползать в голову, несмотря на облегчение.

Энмор требовательно уставился на целителя.

– Ну… – Старис пожевал нижнюю губу в глубокой задумчивости. – Понимаешь… дело в том, что сегодня родился Золотой дракон.

Герцог пожал плечами. Нет, он прекрасно сознавал, какая это удача и благословение для Империи, но ему-то какое дело до этого? Тем более в такой день. Конечно, немного жаль этого ребёнка. Непростая будет жизнь. Неожиданно в его глазах потемнело. В полном ужасе он посмотрел на Стариса. Друг согласно прикрыл глаза, подтверждая его догадку.

– Нет! Не может этого быть, – Энмор снова подскочил и заходил из угла в угол. – Я не верю.

Целитель довольно бесцеремонно прошёл к бару в гостиной и буквально через минуту вернулся с бокалом, наполненным каким-то напитком, всучив его другу.

– Держи и выпей, полегчает. Хотя, если честно, всегда сомневался в целебном воздействии алкоголя на организм, но тебе явно не помешает.

Энмор выпил до дна, не останавливаясь. Затем снова сел в кресло со вздохом, явно пытаясь успокоить расшатанные нервы. Было видно, что первый шок спал и начался серьёзный мыслительный процесс.

– Об этом никто не должен узнать, Старис. Никто! Ты понял?

– Но… – Старис растерянно заморгал. – Мартин! Это же преступление. Скрывать этот факт. Император никогда…

– Никто и никогда друг! Император, – с презрением выдохнул сквозь зубы герцог. – Ты прекрасно знаешь, что он сделает, если узнает. И ему будет всё равно и на наш род, и на наше наследие. Золотой дракон – это… это огромный стимул забыть про всё. Честь, достоинство, верность и клятвы.

Целитель согласно кивнул, хоть и нехотя. И тяжело вздохнул. Они оба не понаслышке знали, на что способен Император, держащий в страхе подчинения всю страну.

– Что ты намерен делать, Мартин?

Мартин Люциус Энмор, одиннадцатый герцог Энмор, пребывал в глубокой задумчивости.

– То, что и должен делать любой отец для своего ребёнка. Защищать его. Пожалуй, самое время написать Фиделю.

– Фиделю Мистрано? Ты уверен?

– Да. У него долг крови передо мной, он не предаст. К тому же, – усмехнулся мужчина – мне повезло, что он лучший артефактор Империи. Что весьма кстати, не находишь?

– Дитя моё, в твоих руках судьба всего мира.

– Да н-е-е. Не хочу.

Точно помню день, когда всё изменилось.

Я, Милика Энмор, была счастливым ребёнком. До одиннадцати лет точно. У меня были (они в общем-то и сейчас есть) любящие родители и два старших брата. Брайан и Кевин обожали свою сестричку. Как и родители, что души во мне не чаяли. Конечно были и минусы. Например, меня постоянно оберегали и охраняли. Нельзя было носиться, как братья, по поместью с другими деревенскими ребятами. Нельзя было даже общаться ни с кем, кроме семьи и пары слуг. Для мамы – я была её золотым чудом. Для отца – золотым огоньком. А для братьев – мелкой проказницей.

Говоря по правде, братьям я спуску не давала. Шпионила, подкладывала вонючие бомбочки, мухлевала и обыгрывала их в карты, подшучивала над их влюблённостями. Но стоит отметить, что делала это всегда проказливо, и не желая никому вреда. А стоило кому-то из них заболеть, прошмыгивала к ним в комнату, забиралась в постель и утешающе гладила по голове, напевая колыбельные. От чего им всегда становилось легче. Что проделать, если у меня такой проказливый характер? Уж такая, какая есть. Шкодливая Мили.