Алайна Салах - Отец моего жениха

Не знаю, сколько времени мы молча смотрим друг на друга, пока не раздается попсовая русская мелодия, явно исходящая из мобильного Юли.

Я отпускаю ее руку и отшагиваю назад, а рязанка, густо покраснев, начинает шариться в сумке.

Какого черта, Серега? Снова посетила мысль о том, чтобы ее трахнуть?

Я тянусь пропуском к замку, чтобы поскорее избавиться от запаха лаванды в своем кабинете, но испуганные нотки в голосе Юли, принявшей звонок, вновь меня останавливают.

– Где? А сейчас с ним все в порядке? Да… конечно… я сейчас буду.

Я не успеваю начать волноваться, потому что рязанка сбрасывает вызов и, избегая встречаться со мной глазами, сообщает:

– Дима в больнице. Госпитализирован с приступом аппендицита.

– Кто тебе сообщил об этом? Почему не позвонили мне? – отрывисто бросает Молотов, пока мы быстро шагаем по длинному коридору его офиса. Вернее, шагает он, а я бегу в попытке за ним угнаться.

– Звонила одногруппница Димы. Ему стало плохо на занятии, и она вызвала скорую. Он попросил позвонить ее мне и сказал, чтобы я передала информацию вам.

Последнее я только что придумала, чтобы успокоить отцовское эго Молотова-старшего. Злость на то, что он снова обвинил меня в желании заграбастать его деньги, быстро стерлась тревожным известием и тем, каким обеспокоенным Сергей Георгиевич выглядит.

По пути к выходу я ловлю на себе любопытные взгляды проходящих сотрудников, явно нашедших повод для офисных сплетен. Пусть думают, что хотят. Все, что сейчас имеет значение – это состояние Димы. Черт дернул меня поехать к Молотову именно сегодня, когда аппендикс Димы решил воспалиться. Аппендицит – это ведь не так страшно? Моему папе вырезали, но это было давно. Надо бы погуглить. Господи, надеюсь, с Димой все хорошо.

– Садись, – распоряжается Молотов, кивая в сторону своего брутального внедорожника и до того, как я успеваю взяться за ручку, неожиданно распахивает для меня дверь.

– Спасибо, – искренне благодарю его и быстро юркаю в салон.

В ту же секунду, как отец Димы оказывается на соседнем сиденье, автомобиль срывается с места, да так резко, что моя спина прилипает к спинке кресла. Рука сама тянется к ремню безопасности, чтобы пристегнуться. А олигарх-то гонщик.

Пока я перебираю в голове список вещей, которые могут понадобиться Диме в больнице, Молотов достает телефон и, потыкав пальцем в экран, прикладывает его к уху.

– Федя, у меня сын к тебе в больницу с аппендиксом попал. Я сейчас как раз еду. Возьми его состояние под личный контроль, ладно? Буду глубоко признателен.

От его спокойного твердого голоса паника внутри меня ослабевает, и я тихонько выдыхаю. Все-таки приятно, когда за дело берется мужчина. Я бы и сама со всем справилась, но все равно приятно.

Оставшуюся часть пути до больницы мы едем молча. Я вдыхаю терпкий парфюм Молотова, и меня то и дело тянет посмотреть на его руки, лежащие на руле. Не знаю, почему крупные смуглые кисти под белой манжетой так на меня действуют. Наверное, потому что они как из рекламы: большие, с выступающими венами, своим видом намекающие на то, что могут с легкостью свернуть мне шею. Снова преют подмышки и перехватывает дыхание. Ох уж эта тяжелая энергетика сильных мира сего. Может быть, существуют какие-нибудь курсы «Имиджа крутого олигарха», на которых обучают тому, как заставлять людей вокруг чувствовать себя неловко одним присутствием?

– Надо позвонить Снежане Борисовне, – вспоминаю я на подъезде в больницу. Молотов ничего не отвечает, лишь слегка кивает головой, как бы давая на то свое олигархическое одобрение.

Снежану новость о госпитализации сына приводит в полнейший шок. Она восклицает: «О боже, боже! Он наверняка грыз много семечек» и даже пару раз всхлипывает, после чего обещает примчаться в больницу сразу же, как закончится процедура обертывания.

Машина останавливается на парковке больницы, и мы с Молотовым, словно спецназ на задании, одновременно покидаем салон. И даже дверьми хлопаем в унисон.

Оказавшись за стеклянными больничными дверьми, я нахожу глазами стойку ресепшена и уже собираюсь атаковать бабульку, сидящую там, расспросами, но Молотов вдруг перехватывает мой локоть и тянет в противоположную сторону.

– Но там же… – я растерянно тычу в удаляющееся окно из толстого оргстекла, неуверенная, что олигарху из Лондона известны внутренние распорядки московских больниц.

– Просто следуй за мной, – негромко распоряжается Молотов, подтаскивая меня к лысеющему коренастому мужчине в добротном костюме. В голову некстати приходит мысль, что он похож на Эркюля Пуаро. Из сериала, конечно, а не на того жуткого мужика с кошмарными усами из недавней экранизации «Убийства в „Восточном экспрессе“».