Наталиса Ларий - Сказки темного города. Сателлит

С этими словами он взмахнул подолом своего длинного плаща и скрылся за воротами, таща за собой Эсмиру.

Я бросилась к матери и, крепко обхватив ее, затараторила:

– Мамочка, я не со зла, а только за тебя. Ну как она могла тебя ударить? Чем ты хуже нее? Никто не имеет права бить другого только потому, что у него в кошельке монет меньше! Да она ведь тебе в подметки не годится, эта графиня проклятая!

Я плакала и говорила, говорила, чувствуя, что подвела свою мать, нарушив слово, данное ей. Горячие слезы струились по моим щекам, обжигая их своим влажным огнем. В какой-то момент мама приподняла мое лицо за подбородок и проговорила тихо:

– Не плач. Я не сержусь.

– Но…, – удивленно пробормотала я.

– Ты права. Поделом ей, этой заносчивой графине, – мама лукаво подмигнула мне. – Только обещай, что это был последний раз, когда ты вот так пользуешься своими силами. Ты же знаешь, моя маленькая, – она ласково погладила меня по голове, – чего мне стоит сохранять твое положение. Я не хочу, чтобы ты стала невольницей в нашем ковене. Ты наполовину темная ведьма и хоть в тебе света больше, чем у всех остальных, к сожалению, не все это видят. Пожалуйста, будь более внимательна к тому, что делаешь. От этого зависит твое будущее. Понимаешь?

– Понимаю и обещаю, – закивала я головой, вздохнув от облегчения, поскольку думала, что в этот раз мать меня точно выпорет.

В этот момент в наш двор быстро вошли трое мужчин в длинных черных плащах. Мама вмиг дернула меня назад и заслонила собой.

– Лорин фон Крист? – строго спросил один из них.

– Да, – осторожно ответила мама.

– Вами не была выплачена должная сумма за вольное положение вашей дочери в нашем государстве, – он развернул какую-то бумагу и протянул ее маме.

Она взяла ее в руки и прочитав вернула назад мужчине. Обнимая мать, я прям почувствовала, как она напряглась всем телом и увидела, как ее руки едва уловимо задрожали.

– Мне нужна всего неделя, – осторожным голосом проговорила она. – Я всегда платила вовремя. Но в этот раз болела почти месяц и не получала жалование. Но через неделю все будет уплачено, господин смотрящий.

– Вы знаете указ короля, – мужчина окинул меня взглядом. – Если не хотите, чтобы ваша дочь была подневольной, то должны вовремя платить за то, что она имеет возможность жить здесь, как либер.

– Она тоже либер, – мама прижала еще крепче к себе.

– Либер да не либер, – презрительно ухмыльнулся мужчина. – Принесла в подоле ты с земель восьмого ковена от кого ее?

– Вы ничего не знаете, – тихо ответила мама и опустила глаза.

– А здесь и знать нечего. Ребенок от враждующего представителя ковена – этого достаточно, чтобы не считать ее либером. Как по мне, то король поступил еще слишком мягко, подарив таким, как она, возможность жить свободной жизнью. В подневольных как раз ей и место. Девка-то, скорее всего, сильная растет. На кой черт на свободе такая ведьма на наших землях? Клеймо ей на плечо и на военное поприще сослать. Там ей самое и место, – он сплюнул на землю. – Ладно, дам неделю еще. Не оплатишь, можешь прощаться с ней.

Он кивнул своим сопровождающим и развернувшись покинул территорию нашего двора. Мама же протяжно выдохнула и прошептала:

– Что же за день такой сегодня черный!

– Это не день черный. Это люди такие…черные, – зло проговорила я. – За что такое отношение ко мне, мам? Кем был мой папа? Почему ты должна платить дань за мою свободу?

Мама поправила выбившуюся прядь моих волос и ответила:

– Про отца немного позже расскажу. Мала ты еще, много не поймешь. А платить должна потому, что только так ты можешь быть подле меня и жить жизнью простой маленькой ведьмы, представительницы ковена либеров. Король считает, что каждый должен приносить пользу государству. Для вас, тех, кто ему не слишком здесь угоден, он придумал такое применение – отправлять в школу подневольных, которые после обучения становятся его подчиненными…без выбора. А я хочу, чтобы ты имела этот выбор в жизни. Семья, дети, любимый мужчина, дом – ради этого я сделаю все, что угодно, лишь бы у тебя было такое будущее. Я очень тебя люблю, и я никогда не жалела о том, что приняла решение оставить тебя…оставить тебя…оставить тебя…

– Мам, – прошептала я. – Мамочка! – закричала я, видя, как такой родной образ начал растворяться в воздухе.

– Помни, – донесся откуда-то голос мамы, - у некоторых деревьев бывает душа…и чем она чернее, тем больше путников гибнет в тех лесах, где они растут. Ни луч солнца не может пробиться туда, ни птица свить гнезда на их ветвях, ни одна капля живительной влаги не может упасть на землю, чтобы дать жизнь зеленому ковру, который бы своими красками разбавил мрачную черноту. Голый, злой, неприступный…стоит такой лес на окраине мира и порой слышно в его глубине глухой плач, словно он просит, вымаливает прощение у создателя, желая засиять радостными красками жизни. Но нет…не слышит его создатель. А может не хочет слышать. Ведь столько душ он сгубил, этот древесный черный убийца. Так и стоять ему до скончания веков…темному, холодному и непрощенному».