Риша Старлайт - Двойное счастье для Сластены

– Нихрина себе! А ну, быстро ко мне! На колени! Отсосешь, тыщу баксов дам!

– Нет! – я в ужасе поднимаюсь, но ноги не слушаются, дрожат.

Справляюсь с собой, выпрямляюсь, несусь к выходу.

– А ну стоять! – рычит возбужденный моим танцем авторитет. – Я за минет бабла отдал уже!

Как это отдал?! – бьет в голове. Зараза Катька ничего мне про такое не говорила, иначе ноги моей в этом приват-руме не было. Либо она не знала, либо, коза дранная, не захотела сообщить.

Он встает во весь свой рост. Боже, да он бесконечный какой-то! Высокий. В плечах не то, что сажень – гектар целый. А в штанах Эверест. Потому что ширинка оттопырена на столько, что сейчас лопнет.

А я… бежать! – Свербит в голове. – Немедленно!

Подчиняясь бесконтрольному ужасу я бегу от Бадоева со всех ног. Коридор. Аслан. Злой, с расцарапанной мордой. Ухмыляется мне. Не смотрю на него. Следующий рум. Громов должен быть там. Надеюсь, что мой будущий ректор спасет меня и от молодого говнюка, и от криминального авторитета.

Ну почему я так наивно и упорно надеюсь на что-то хорошее, а неприятности нарастают как снежный ком?! В следующем привате за ноутбуком, потягивая виски развалился… ректор. А ректор ли? Разве такими бывают ректоры?!

Громко хлопаю за собой. Иду к пилону. Гляжу на ректора во все глаза. Вид у меня скорее всего основательно потрепанный. Трусики как врезались в лепестки, так и остались там. Режут нежнейшую кожу. Неудобно, больно. Но непонятно, как их поправить незаметно. Чтобы забыть о дискомфорте смотрю на мужчину. Красивый, черт! Волосы цвета молочного шоколада. Челка наверх уложена. Борода, усы, все ухоженное. А глаза как синее предштормовое море. Лучше не смотреть в них, иначе унесет в синюю аквамариновую бездну.

Мужчина хмурится. Вопросительно смотрит на меня.

– Громов? – тихо уточняю я.

Нет, вы меня правильно сейчас поймите. Я только из деревни, в этом клубе несколько дней работаю, до это ни разу в своей жизни не то что не работала, даже не заходила ни в один ночной клуб. Как себя тут вести я догадываюсь едва ли. А вдруг это другой мужик, не Громов? А я перед ним трястись буду.

Мужчина кивает, с интересом разглядывая меня.

– Вот… приват пришла танцевать…

– Танцуй. – нахмуривается мой будующий ректор. И очки надевает… компьютерные. И в свой монитор пялится. Демонстративно! Он совсем что ли того?! Или танец не он заказывал? Может, подарил кто? Перед экзаменом?

Но я-то не вещь. И мне обидно такое пренебрежение ко мне. Что ж… выделываться как перед Бадоевым желания никакого нет. Да и Демид Александрович не смотрит. Чего бы для собственного удовольствия у шеста не подвигаться? Когда у меня еще будет такая возможность?

Как там гоу-гоу наверху выделываются? Я обхватываю шест двумя руками. Музыка играет ритмичная. Шест скользит в руках вверх-вниз, мне нравится ощущение гладкого метала меж ладоней. Начинаю извиваться бедрами в такт. Пропускаю шест меж голых ножек. Как на нем так лихо катаются? Держусь одной рукой и одной ногой, вторые конечности в свободном полете, пытаюсь вертеться как это делают другие девушки. Получается! Вау! Как на карусели. Вхожу в раж. Пилон – прикольная штука. Изучаю его интенсивнее. Кручусь, как на вертеле. Забываю напрочь, что в комнате находится кто-то еще.

А этот кто-то сидит с раскрытым ртом, и даже очки свои снял – так на меня пялится. Глаза просто полыхают голодным пламенем. И голод у него мужской. По женскому телу. По моему телу. О, Боже! Удирать! Быстрее удирать из этого притона.

– А ну стоять! – хриплым баритоном летит мне в спину. – У меня проплачено и кое-что другое!

Я знаю этот рум. Несколько дней назад приносила сюда выпивку и закуску. Отсюда имеется выход прямо во внутренний дворик клуба. Пофиг, что полуголая. Надо удирать быстрее. Потому что деления на ректоров и авторитетов в ночном клубе не существует. Есть только охочие до моего тела мужики, а мое тело девственное между прочим, пока еще. Во всех смыслах. Только целовалась с парнишкой одним. И то в щечку. Ну ладно, в губы. Но без языка.

– Стой, я сказал! – летит мне в спину, а я улепетываю со всех ног.

Дверь. Открываю ее. Вываливаюсь в летнюю ночь. Прохладно. Но это ничего. Ведь щеки мои пылают. На шпильках бежать очень неудобно. Ну что поделать, мешкать и снимать их – тратить лишнее время, которого у меня нет.

Бегу вдоль стен. Впереди маячит выход на внешнюю улицу клуба. Мои вещи, сумка, телефон и одежда остались в гримерке. Надо переждать и незаметно заскочить, чтобы за…