Риша Старлайт - Тридцать ударов плетью

Как же так случилось, что его сперму случайным образом использовали вместо семени Азамата, и оплодотворили ею меня? У меня до сих пор нет ответа на этот вопрос. Азамат не захотел поверить в подмену. Да я бы и сама не поверила, случись это все не со мной! Причем, мой муж не поверил очень избирательно. У него не было ни единого доказательства моей измены, ведь я всегда была под замком, или под надзором его человека, а Льва в период зачатия нашего малыша вообще не было ни то что в городе, а в стране! Он был в Европе, и Шенген, красноречиво предъявленный моему мужу в загранпаспорте спас Льва от убийства.

И если Азамату пришлось признать под напором неопровержимых доказательств, что Лев не касался меня ни разу, то мне он не поверил на прочь. Знаю, это ужасно нелогично. Но сам факт того, что я забеременела от чужого мужчины взбесил его до такой степени, что я оказалась тут. В рабстве. В насильственном донорстве.

Подозреваю, что он просто решил избавиться от надоевшей игрушки, и моя беременность стала лишь предлогом. В подтверждение моим догадкам, ходят слухи, что он взял себе новую девушку, которой едва ли исполнилось девятнадцать лет! Наверно, уже успел жениться, потому что мое свидетельство о смерти, заверенное нотариально как полагается, уже лежит у Ашотджана в сейфе! Они выправили его, когда вырезали мне почку, оформив это так, будто берут орган у трупа. Поэтому для всего мира я умерла от несчастного случая, и единственная надежда для меня, это Лев!

Застываю с мокрой тряпкой в руках посреди комнаты. Вспоминаю сегодняшние прикосновения Льва. Его запах… Блаженно улыбаюсь. Его поцелуи, стиревшие мои слезы… его слова о нашем ребенке…

Ключ проворачивается в замке. Я раскрываю глаза, готовая вновь выслушать ворчание охранника. Но это не бычара, к сожалению…

Нагло посмеиваясь, прищурившись, словно обкурился, в комнату вваливается Джамаль!

– Ну что, сучка, попалась? – идет он прямо на меня. – Ща повеселимся!

***

Лев

Еду домой. В голове пустой гул. Всю ночь не спал, околачивался в клубе. Пытался уговорить старого лиса, но все, как и говорил Алине, не так просто. Ее придурочный муж не оставит ее в покое, пока не сгноит в этой клоаке!

А я ведь тоже хорош! Не думал, не гадал, и умудрился в суп попасть, как тот индюк! И ведь дал зарок себе не сближаться с девушкой. Не мои это проблемы, не моя война! У меня что своих зае*ов мало? А Алина уже создает мне такие, что грохнут меня где-нибудь под мостом, и искать никто не будет. Вернее Тигран будет, чтобы и его грохнули. За компанию.

Черт! Бью по рулю, а рядом свистит гаишник.

Не свисти, бл*! Денег не будет!

Чуть опускаю стекло и сую ему пятитысячный «спецталон». Пусть идет в жопу! Пусть все идут! Я устал. Не спал. Голодный и злой!

В лифте еле стою. Глаза слипаются. На шестом этаже заходит Светка. Бывшая эскортница, а ныне любовница соседа-бизнесмена. Он то ли купил ей тут хату, то ли снял. В общем, захаживает она ко мне периодически. По-соседски, так сказать. Бизнесмен-то богатый, а член вялый. А Светка девка молодая, с аппетитами. Короче оба мы стресс так снимаем, периодически.

– Ле-ва! – подается она ко мне, призывно улыбаясь.

Обниматься лезет. Склоняет мою голову и шепчет в ухо, душА своим конфетно-карамельным запахом.

– Сто лет тебя не видела, Лёв, соскучилась вся, истосковалась! – и руками быстрей за НЕГО хватается.

А от меня до сих пор Алиной пахнет, и ее лицо несчастное перед глазами. Ее даже обнять страшно, такая она хрупкая и беззащитная в моих медвежьих объятиях…

Убираю быстрей Светины руки от ремня джинсов, мягко отставляю ее в сторону, хоть и бугай, но поведение самца гориллы не входит в паттерн моих правил по отношению к женщинам.

– Не сегодня, Свет.

– Почему?

– Настроения нет!

– Так давай, я тебе его подниму, Лёва! – не отстает эта женщина.

– Свет! – в моем голосе появляются металлические нотки. – Я не хочу. Точка!

Не попрощавшись, Света пулей вылетает из кабины. Ну и пошла к черту!

Захожу к себе в квартиру, снимаю куртку. Запах Алины усиливается. Она ведь беззвучно плакала в мою футболку. Не на показ, знаю я эти женские показательные выступления. Так вот, бедная девочка плакала от горя. От безысходности. А я не мог ничего поделать. И это добивало меня больше всего.

Зачем спустился ночью к ней? Я и сам не знаю. Но совесть терзает меня с того самого момента, как мне сообщили, что моя сперма оказалась в организме незнакомой женщины. Я не хотел принимать эту проблему на себя. Кое-как отбрехался от предъяв Азамата, чудом жив остался… Но девушку было ужасно жаль и я решил проверить, жива ли она, жив ли ребенок.