Эми Мун - Создана быть твоей

– Двадцать три.

Сильные пальцы поднырнули под подбородок, и Шерил судорожно вздохнула. Колкие мурашки пробежались по плечам и спине, взъерошили крохотные волоски на шее. Он горячий… но озноб стал во много раз сильнее.

– Двадцать. Три, – золото в его глазах потемнело. Нельзя смотреть – это равносильно самоубийству, но она должна. Ради семьи. И себя.

– Убирайся.

Так же резко он шагнул прочь. Как будто оставшись без опоры, Шерил пошатнулась. В пустой голове зазвенело эхо небрежных слов.

– Нет!

Чуть не запутавшись в платье, она бросилась следом за мужчиной. Схватила его за руку, нагло и безрассудно. Прижалась, стискивал гладкую ткань костюма, как будто и в самом деле могла остановить альфу.

– Да, мне двадцать три! Ну и что? Меня даже никто не целовал!

Выпалила, раскрывая свой единственный козырь. Альфа должен клюнуть на это. Они все чёртовы собственники, обожающие быть первыми. Во всем. И в постели тоже.

– Вы же знаете!

Сверхчувствительное обоняние альфы лучшее подтверждение ее словам. Женщина, уже бывшая с мужчиной, пахнет иначе. Это не почувствует обычный человек, не примет во внимание бета, но Альфа… Он запомнит.

Мужчина раздражённо дёрнул рукой, и Шерил отпустила. Трусливо отскочила на два шага, но Дарквуд не собирался ее бить. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы щеки вспыхнули, а во рту появился привкус едкой желчи.

– Ещё одна такая выходка – сломаю палец.

Не шутит – она знала.

– Простите, – выдавила сквозь стыд и страх. Только бы не прогнал!

– Я в курсе, что тебя никто не трахал. И допускаю, что до поцелуев у тебя не дошло – рот был занят членом.

Шерил не могла сдержать гримасы омерзения. Но альфа был прав – такой вид ласк почти не оставлял следов, если мужчина был в презервативе, и прошло достаточно времени.

– Я никогда не делала… минет.

Отвратительное слово! Как и само действо.

– Докажи.

Что? То есть… то есть как это – доказать? Альфа небрежно оперся об стол. Чуть расставив ноги. Выразительный взгляд вниз намекнул, как именно. Сейчас она должна опуститься перед ним на колени. Обласкать, как умеет, а потом мистер Я-Король-Мира соизволит решить – лгунья перед ним или дура, что повелась на дешёвый развод.

Шерил отступила ещё на шаг.

– Нет. Не таким способом.

Мужчина изогнул темную бровь. На фоне вечернего Мега-Нью-Йорка он мерещился ей кем-то потусторонним. Нереальным в своей бездушной красоте.

– Пошла вон.

Вот и все. Ее затея изначально была провальной. К таким, как он, выстраиваются длинные очереди. На любой вкус, цвет и извращение, только пальцем помани.

Все-таки прикрыв грудь руками, Шерил побрела к платью.

И ноги больше не дрожали, внутри ни страха, ни стыда – одно безграничное опустошение. Это конец. Надо срочно собирать вещи и бежать в другой округ… Но денег совсем нет. Ее бедная мама, и Микки. Маленькая крошка Микки… если до нее доберутся шавки Блэйка…

Полистнтетик скользнул по коже, прикрывая наготу. И вроде бы выдохнуть надо, а все равно будто голая. Испачканная в грязи жалкая тварь, и ее нахождение тут – обыкновенная прихоть альфы.

Тонкий ковролин глушил шаги. Темный провал двери – как ворота в бездну кошмаров. Они могут начаться прямо сегодня…

– Мне говорили, вы хороший бизнесмен, мистер Дарквуд…

Она сама испугалась сказанного, но язык и губы двигались, выталкивая новые слова.

– … это не так. Сорите кредитами – дело ваше, но в отличие от других новеньких игрушек, мне не нужно ничего, кроме нескольких свободных дней в месяц. До свидания.

Взгляд альфы жёг спину, а может, у нее просто начались галлюцинации. Но оглядываться Шерил не стала.

Несколько шагов до двери показались вечностью. Зелёный огонек вспыхнул, приглашая проследовать в Ад. Он начинался прямо тут. За порогом навороченного кабинета «Эм Ди Тауэр».

«Мама, а где тетя Ри? Она вернётся?»

Мамины губы кривятся, идут черной трещиной, но звука не слышно. Слишком громко гудят двигатели. Несколько дней Шерил не могла спать, умирая от голода и усталости. Тихонько хныкала, упрашивая вернуться назад, в большой и чистый дом, где вкусно кормили и было много игрушек, но однажды просто выключилась там же, где сидела.

Сверток на руках у мамы тихонько шевелился. Наверное, плакал – Шерил не слышала. Тети Ри не было уже слишком долго…

«Число пассажиров ограничено!» – рявкнул чей-то голос. Другой не такой как раньше. Теперь он звучал не зло, а равнодушно и смутно знакомо. Мать прижала свёрток к груди, и из ее глаз хлынули слезы.