Любовь Бурнашева - Вспоминай меня с нежностью

От напряжения свело скулы. Он с трудом их разжал и сплюнул сигарету на землю. Скривив губы наклонился, поднял и ловко зашвырнул её в урну. Дубак, молоденький лейтенант, лениво проводил окурок взглядом. Сегодня он сопровождал заключённых на длительное свидание. Солнце только поднялось над бараками, но уже здорово припекало и ему хотелось побыстрее завести зэков в здание, а самому пойти выпить кофе. Крол видел это по нетерпеливому переступанию ног дубака. Сам он в этой зоне впервые шёл на длительное свидание, это в первую отсидку жена ездила к нему каждые три месяца, а потом заявила – «Ещё раз сядешь, уйду» и исполнила свою угрозу. Сразу же после суда развелась с ним и сменила номер телефона. Жаль детей у них нет, иначе бы так легко не слилась. Пока СИЗО, суд и первые месяцы в зоне, он даже не думал о бабах, а потом стало невмоготу и его познакомили с одной желающей приласкать заблудшего и направить на путь истинный ласками да передачками. По фото она ему понравилась, пышненькая, фигуристая, глаза голубые и блондинка, звать Верой. Пару раз поговорили по телефону, потом пришла на короткую свиданку через стекло, благо в этом же городе живёт. Три часа проболтали, точнее она болтала. Весело смеялась широко раскрывая большой рот, ярко накрашенные губы красным пятном маячили перед его глазами. Он почему-то смотрел на её рот, было в нём что-то отталкивающее, а она подумала, что целоваться хочет и сказала ему об этом и сама же смеялась. Он вечером сидя на шконке долго думал, стоит ли её на длительное звать, это же трое суток в одной комнате. Поделился с дружбаном, с Пакетом. Тот засуетился, давай накладывать, что три дня с бабой проведёшь, хоть дыхнёшь чем баба пахнет, да и поешь от пуза, и ему, то есть Пакету перепадёт от передачки. Подумал и согласился, хоть три дня от барака отдохнуть, он ранней побудки, поверки и бессмысленного марширования под оркестр. И вот настал этот день. Приехавших родных уже запустили, он слышал это по рации у дубака. Значит счас их шмонают, прощупывают всё и всех, потом заведут по комнатам, а там и их очередь. Сегодня трое заходят, он, Крол, один с седьмого отряда, молодой, и один дед старый из третьего. Они сидят молча, каждый в своих мыслях и с нетерпением поглядывают на двери. Скорее туда, обнять родных, снять хоть на время мрачную маску сидельца, которая здесь у каждого на лице, из-за этого все кажутся похожими друг на друга, брови насуплены и взгляд исподлобья. Выспаться и поесть домашней еды.

И вот пройдя шмон он стоит возле двери. Комната номер три, он шёл последним и не видел в какие комнаты зашли те двое. Из столовой выглянул Иваныч, смотрящий за комнатами. Кивнул ему и Крол крутанул ручку и сделал шаг. Вера сидела на стуле посреди комнаты, на полу стояли открытые сумки и пакеты, и она перекладывала из них продукты в маленький, стоявший в углу холодильник. Увидев его, она заулыбалась и пропела своим немного хрипловатым голосом:

– Пашенька, ну вот и ты, – она поднялась и неловко шагнув через сумки, буквально упала в его объятья. Резкий запах духов неприятно ударил в нос, он легко поставил её и отойдя к двери, стал снимать робу. Вера продолжая болтать, рассказывала, как она заходила, как её трогали везде дубачки, как лазили в продукты и заставляли раздеваться. Удивлялась и возмущалась. Крол оглядел комнату. Небольшая, окно завешенное золотистой тюлью и закрытое такого же цвета плотными шторами, у стен разделённые тумбочками стоят друг против друга две односпальные кровати, шкаф, столик и три стула, над дверью висит телевизор, сразу возле входа холодильник и над ним зеркало. Крол взглянул на себя. Серое лицо с насупленными бровями. Попытался улыбнуться, получилось криво.

– Помочь? – спросил он.

– Не, всё уложила. Мясо не стала замораживать, на обед сделаем. А сейчас, – она показала на стол, заваленный продуктами, – Чай попьём. Только я ничего не поняла, мне мужчина показал столовую, но я не запомнила, что можно, что нет.

– Я схожу за кипятком, – он взял графин со стола, и окинув её взглядом, сказал, – Ты переоденься пока. В халат или что там у тебя, – и вышел из комнаты.

На кухне он налил в чайник воды, включил и стал ждать пока закипит. Кухня была большая. Две плиты, мойка, шкафчики и тумбы с посудой. Стол и две скамьи. У стены большой, на всю эту стену аквариум и телевизор под потолком. Он нажал кнопку на пульте и экран засветился мягким светом. Шёл какой-то сериал. Мысли его были далеко от действий фильма, он думал о Вере. Сейчас увидел и ощутил её тело, запах, она его не взволновала. Хотя шевельнулось что-то внизу живота, тепло появилось, а сердце не забилось быстрее. Зашла какая-то женщина, поставила кастрюлю на плиту и вышла. Он не смотрел на неё, не принято тут рассматривать чужих женщин. Такой негласный закон. Чайник закипел и прошипев резко выключился. Крол поднялся, наполнил графин кипятком и пошёл в комнату. «Надо похавать, а потом думать, что делать,» настроение немного поднялось при мысли о еде, он вспомнил, на столе лежали сыр, колбаса и ещё много чего вкусного.