Энжи Собран - Джекпот! Выбор!

Обернулась по сторонам, но никого не заметила. Даже Миша куда-то пропал. Взгляд скользнул вскользь по причудливым деревьям, форма которых слегка изменилась, сгладилась, и теперь не было уже тех четко узнаваемых очертаний.

Самые нелепые догадки выстраивались в цепочки предположений, но не одна из них не сходилась. Что-то все равно не складывалось. Каждая идея была прощупана и отметена как несостоятельная. Разве, что я и в правду попала в «Матрицу» и включена в эксперимент «мозг в колбе». Мысль о том, что где-то в колбе плавают извлеченные из меня мозги, вызвала приступ тошноты, и я тут же отклонилась в сторону, прощаясь с завтраком.

Встала на ноги и отошла, вытирая рот и руки влажными салфетками. Спрятала испачканные салфетки в карман куртки, и снова посмотрела на окружающие поляну деревья.

Все-таки у меня слишком живое воображение, не зря же мне перепадало за него в детстве. Некстати вспомнилось, что, будучи маленькой, я часто просыпалась среди ночи и рассказывала истории о каких-то сказочных существах. Поход к психологам и пятна Роршаха, на каждое из которых, я придумывала целую историю. И разочарованный голос мамы: «Ну, сколько можно врать и выдумывать!». Я перестала. Нет, не выдумывать, а рассказывать о своих видениях и фантазиях.

Вот и сейчас одернула себя, запретив видеть то, чего на самом деле нет. И то, что эти пять деревьев на целый метр выпирают на поляну и застыли по кругу, не дает мне право выдумывать всякую чушь про драконов, демонов, ангелов, пятерых мужей и хвостатых наследников. Хихикнула нервно.

Глаза скользнули по жухлой траве и неожиданно зацепились, выделяя едва заметную примятую линию закрученных, но не сломанных стебельков. Медленно пошла вдоль импровизированной дорожки, что прямым росчерком уперлась в первое дерево. От него острым углом уходила вторая такая же прямая начерченная линия до дерева на противоположной стороне. На пятой линии я уже знала, что они отображают звезду. Агроглифы? На поляне посреди леса? Бред…

– Наконец-то, я тебя нашел! – выбежал на поляну запыхавшийся Миша. – Если бы не карты…, – махнул рукой, понимая, что сболтнул лишнего. – Ты зачем так далеко ушла?

Покачала головой, не желая объясняться:

– Тебе эта сосна ничего не напоминает? – спросила, указав на ближайшую сосну, крона которой разлеталась подобно распахнутым ангельским крыльям.

– Дерево, как дерево, – пожал плечами мужчина.

– И оно не похоже на ангела? Вот левое крыло, а это – правое, оно изогнуто, словно прикрывает кого-то в надежде дотянуться.

– Похоже, но…

– А это видишь? – указала на слегка примятую траву. – Эти линии рисуют звезду.

– Агроглифы?

– Да, – кивнула я.

Он присел, внимательно посмотрел на примятые стебельки, закрученные по часовой стрелке:

– Кому-то явно нечего делать, – ухмыльнулся, а потом перевел взгляд на меня, и ухмылка медленно сползла с лица: – Ты же в это не веришь, Аля? Не считаешь это чем-то сверхъестественным?

Несколько минут Миша пристально вглядывался в мое лицо, а потом рывком поднялся:

– Идем! Ты замерзла! – и, дернув меня за руку, потянул за собой.

– Подожди! – воспротивилась я такому произволу.

– Что подожди? Это же все бред, Алин.

Он не сбавлял шаг и не выпускал мою руку, ухватив так крепко, что вырваться не представлялось возможным. Открыв переднюю дверь джипа, загрузил меня в него и защелкнул ремень безопасности.

– Зря ты так, – пробормотала я.

– Зря? Мы два часа бродим по лесу, а сейчас не лето! Ты замерзла. Если о себе не думаешь, то подумай о будущем ребенке!

Взревел мотор, и машина резко тронулась, унося нас прочь из этого чудного леса. Мы ехали в молчании. По стучащим по рулю пальцам, я видела, что Мишка нервничает, но затевать разговор не хотелось. Пусть частично его упреки и были справедливы, но то, что он не захотел выслушать, прислушаться, а принял какие-то свои решения, меня взбесило. Да и вопросы по поводу слежки и гиперопеки остались…

– Алин, прости. Ты, похоже, стукнулась головой значительно сильнее, чем мы предположили и сто…, – видимо он понял, что говорит что-то не то, уловил по моей несдержанной мимике, поэтому решительно оборвал это предложение, оставляя его недосказанным, – Я испугался, – признался он, ероша волосы, – И просто беспокоюсь о тебе и о ребенке.

– Это не твоя проблема, – жестко отрезала я, не понимая, что больше задевает это неожиданное навязанное участие или жест, к которому в голове моментально добавились серые дымчатые глаза и лукавая улыбка.