Мария Летова - По моим правилам

Ох…

Отворачиваюсь и опять поворачиваюсь. Прячусь за детской коляской, как последняя трусливая задница.

Это ОН.

Господи Боже и все ангелы разом!

У меня начинают потеть ладони, а сердце пускается вскачь.

Ох, мамочки…

Черт, черт, черт…

Наблюдаю из-за коляски. Варя безобразно мнет вафельный рожок, но мне параллельно.

– Хощу пить!..

– Ага… угу… – бурчу я, вкладывая в ее руки бутылочку с водой.

Пока она пьет, продолжаю подсматривать.

Он… не… нереальный? Такое сравнение уместно?

Наблюдаю за тем, как мужчина широкими шагами пересекает улицу, покинув салон черного седана БМВ. На нем деловой костюм и очки-авиаторы. Походка упругая и энергичная. Ноги у него длинные и крупные, как и он весь.

Я глаз не могу оторвать.

Господи, вот это фигура. Он совсем не выглядит лощеным, скорее похож на спортсмена. И он еще больше, чем я помню.

– Хощу котика… – сообщает Варя.

С тех пор как она разучила слово «хочу», пользуется им постоянно. Прямо как ее мамочка.

– Сейчас… – на автомате отвечаю я, осторожно выглядывая из-за козырька коляски.

Задница у него просто космос…

Если бы он был «моим», я бы трогала его тело при каждом удобном случае, клянусь. Терлась бы об него, как кошка, и обвивала, как лиана.

Я была в состоянии аффекта, раз посмела дерзить ему.

Тот день я вообще плохо помню. С утра до вечера все через одно место!

Кто он такой?

Как его зовут?

Вильгельм Завоеватель?

Рядом с ним еще один мужчина. Тоже выставочный экспонат. Худощавый жилистый брюнет в джинсах и бомбере.

Переговариваясь, заходят в кафешку напротив.

Последние три дня я только и думала о том, что извинюсь перед ним, если когда-нибудь снова встречу. На самом деле я не рассчитывала когда-нибудь еще его встретить, поэтому рассуждала об этом просто для успокоения души. Даже боялась, что он вообще не пережил тот день, потому что призывала на его голову всевозможные напасти вплоть до того момента, пока из-за пелены дождя не возникла патрульная дэпээсная машина. То есть я кляла его в общей сложности сорок минут. Не очень долго, согласна. Но я старалась. Просто чудо, что он не словил разряд молнии и не был в тот же миг раздавлен деревом, которых в тот день на полуострове нападало немало.

Я уверена, что это он прислал мне эвакуатор и ДПС. Больше просто некому.

Ну, вот же он. Иди, извиняйся.

Как бы не так.

Сегодня я его боюсь.

Не пойду я извиняться.

Решено.

Успокаиваюсь и улыбаюсь, ощущая, как с плеч падает груз. Почему не все решения в жизни даются так же просто?

– Ну что, – объявляю благодушно. – Может, на карусели?

Ребята бросают на меня безучастные взгляды и продолжают залипать в телефонах.

Фыркаю в ответ на этот дохлый энтузиазм.

Разве не должны они быть в восторге?

– Мы все равно туда пойдем, – сообщаю я, потому что у меня все распланировано.

Вздыхаю и снова кошусь на кафешку. Вижу силуэт в сером костюме за большим панорамным стеклом.

Оправляю свой клетчатый пиджак и разглаживаю джинсы на коленях, после чего распускаю волосы и перебрасываю их через плечо, взбив у корней. Я давно не стриглась, и они порядком отрасли. Сейчас почти достают до талии.

Я собираюсь пойти туда. Мало ли что я думала три минуты назад.

Мое поведение нельзя назвать взвешенным.

Как говорил Великий Мастер Угвэй[2] – случайности не случайны.

Было бы просто тупостью сейчас струсить и не пойти, ведь я учу детей не быть рохлями.

Достаю из сумки зеркальце и изучаю свое отражение. Кажется, моя кожа никогда не выглядела лучше, чем в последние месяцы. Наверное, сказывается свежий воздух, да и вообще, образ жизни здесь, в регионе . Кроме того, мне очень идет загар, хотя я сама по себе довольно смуглая.

Я даже подкрасила ресницы в кои-то веки.

Встаю, сгибая и разгибая пальцы на руках.

– Я сейчас вернусь, – говорю своим мужчинам. – Никуда не уходите.

Ноль реакции.

– Эй! – возмущаюсь я.

Никита закатывает глаза и бросает:

– Окей.

Как мило.

– Когда тебе было пять, ты меня называл «любименькой» , – напоминаю ему.

– Забудь, – кривится он.

Убеждаюсь в том, что Варе есть, чем заняться. Она смотрит по сторонам, жуя конфету.

Отлично.

Очень медленно иду к кафешке, надеясь на то, что мне что-нибудь помешает. Но брусчатка не разверзается по моими ногами, и я спокойно вхожу внутрь. Здесь много народу. Все-таки обед.

Успокойся ты! Он всего лишь человек! Такой же, как и все мы!