Галина Милоградская - Я тебя (не)отпущу

– Я беременна.

Он забыл как дышать. Совсем. Даже мысли о том, кто отец, не мелькнуло. Только пустота. И он падал в неё. Падал, падал, с такой скоростью, что голова кружилась.

– Значит, мы должны пожениться, – медленно произнёс он. Или не он, а кто-то другой. А сам Изаму со стороны наблюдал за тем, как расширяются глаза Асами, а губы пытаются сложиться в подобие улыбки.

Я всё-таки всё испортил, Асами.

Изаму дышал через раз. После её слов всё стало неважно. И она смотрела с такой надеждой… Ждала от него решения всех проблем. Как всегда. А он… Он не знал, что сказать, кроме: давай поженимся. Их страсть, или ошибка, вышли боком. А теперь он обязан связать её жизнь со своей.

– Что-о? – выдохнула Асами возмущённо. – Я не хочу… то есть, не могу… я…

– Ты ждёшь Сору. И ребёнка от меня, – безжизненно произнёс Изаму. Имя Соры полынью осело на губах.

Асами подавилась вздохом. Посмотрела на него внимательно. А чего она вообще ждала? Какой реакции? Сама узнала только сегодня утром, пришлось сесть – ноги моментально подкосились. Наверное, от такой новости стоит испытывать счастье, но его не было. Пустота в ней жадно облизнулась, стоило подумать о Изаму. О том, как ему рассказать. Привязать к себе, невольно, но крепко: при мысли об этом Асами вздрогнула. Нечестно. Несправедливо. Неизбежно. А ведь есть ещё Сора…Её привычная боль, его привычное отсутствие.

Спрятав лицо в ладонях, Асами замотала головой – почему всё так запуталось? Было сложно, стало невыносимо. Она ведь знала, видела – Изаму её избегает. Хотелось сказать ему, что она ни о чём не жалеет. Что благодарна за всё: за нежность, за эмоции, за то, что был рядом и не дал сойти с ума от страха. Что… скучает. По приглушённому голосу в темноте, по теплу руки, сжимающей её руку, по касаниям, плавящим кожу. Иногда, глядя на него, Асами думала, что всё случившееся ей приснилось. Или, что там, в темноте, рядом был не он. Другой мужчина сводил с ума поцелуями, другой двигался в ней, срываясь на хриплые стоны, другой шептал ничего не значащие, но такие нужные слова. Другой был рядом. Ей отчаянно хотелось проверить. Хотелось видеть его, смотреть прямо в глаза, ловить его дыхание. Порой Асами казалось, что она теряет рассудок. Жизнь столько раз делилась на «до» и «после», но в этот раз «после» её разбило. Она чувствовала его, чувствовала постоянно. Изаму стал её фантомной болью – часть души, которой больше не стать целым. Асами свыклась, или только начала привыкать, но теперь…

– Я не хочу причинять вам неудобства, – тихо, но решительно произнесла она, вскидывая на него глаза. – Вы не обязаны связывать себя со мной, ничего страшного ведь не произошло, и…

– Как ты представляешь свою жизнь, Асами? – устало перебил Изаму. – Когда вся деревня будет гадать, кто отец ребёнка. Будет жалеть тебя. Или обвинять.

– Переживу. – Асами моргнула, поджала губы, упрямо вздёрнула подбородок.

Изаму сжал кулаки в карманах. Глупая, упрямая девочка. Опять храбрится. От желания обнять её, сказать, что всё будет хорошо внутри что-то ломалось. Снова и снова, с оглушительным хрустом. Нелепый, глупый разговор. Нелепые лепестки Асами в её волосах. И сам он – нелепый. С желанием быть рядом. Нелепый и ненужный.

– Переживёшь, – безжизненным эхом. Она наверняка хотела ребёнка. Может, не одного. Только не от него. Изаму почти не дышит – только сейчас осознал, как ей, должно быть, мерзко. Решил поиграть в благородство, ради чего? Испортил ей жизнь, а теперь пытается поступить правильно. Но для кого правильно, для себя?

– Наверное, ты права. – Его голос с тихим шелестом лёг на её плечи. Сухой, как ветер в пустыне. Асами распахнула глаза, пристально посмотрела на него, выжигая дыру в душе. Изаму чувствовал, как тлеет одежда, кожа, кости, как сердце останавливается, чтобы никогда больше не забиться. Сейчас она уйдёт и будет права. А он останется. С чувством вины. Лучше бы он не проснулся. Остался там, под завалом. Он и сейчас чувствовал каменную тяжесть, прижимающую к земле. Только от этой тяжести уже не избавиться.

– Я не хочу, чтобы вы жертвовали собой ради меня, – твёрдо сказала Асами. – Вы и так сделали для меня слишком много.

Слишком много того, что лучше бы никогда не делать … Изаму понимающе кивнул – пусть обвиняет. Во всём только его вина.

– Это не жертва, Асами, – наконец ответил, тихо, устало вздохнул. – Но я тебя понимаю. Твоя свобода принадлежит только тебе. Я не вправе её забирать.