Эльвира Осетина - Любовь хищников

Мама даже поначалу заставляла меня грудь утягивать, чтобы в агентствах не замечали. Но потом ее уже невозможно было спрятать. Сейчас у меня уже четвертый размер. А в остальных местах я худая как щепка.

– Смотреть должны прежде всего на наши изделия, а никак не на вашу дочь, вам ход один – в фотомодели или актрисы, сами понимаете, какого жанра, с такими-то данными.

Это нам сказали в последнем модельном агентстве, куда мама в очередной раз притащила меня устраивать.

Естественно, это был уже перебор, но я не обиделась. Моя мама просто слишком сильно достала дамочку, набирающую моделей на очередной показ, вот она и высказалась.

После этого я заявила маме, что больше не собираюсь выслушивать подобные гадости, еще и папе нажаловалась, а он встал на мою сторону. В итоге мама перестала со мной разговаривать, а я с ней.

Тогда мне было пятнадцать лет, сейчас двадцать один, и мы до сих пор не проронили друг другу ни слова.

Она даже на мой выпускной не пошла, был только отец. Я тогда очень сильно переживала из-за этого.

Эх…

Девчонки смеются надо мной, что все мои жиры в грудь уходят.

Но для меня моя грудь – это самое настоящее зло. Мужчины смотрят только на неё. Никого не интересует, что у меня в голове, никого не интересует все, что я говорю, главное – это то, что у меня такие огромные «буфера», «сиськи»… Ой, и что я только не слышала по поводу своей фигуры…

Тяжелее всего на работу устраиваться… Я специально выбираю женщин-работодательниц, чтобы потом не было приставаний. И то последний раз, когда я думала, что уже нашла хорошую работу и смогу там остаться после университета, муж нашей директрисы предложил переспать с ним, а когда я отказала, то этот подонок наговорил про меня гадостей своей жене, будто я к нему пристаю, и, естественно, она поверила ему, а не мне, вот и пришлось уходить….

Милка все на меня как на идиотку последнюю смотрит. Вспомнился наш последний разговор:

«Чего ты паришься, Вер? Тебе сколько уже предложений от фотоагентств приходит? С твоей-то внешностью ты бы уже давно смогла зарабатывать огромные деньги!»

«Да какие деньги, Мил? Да там платят копейки! Может, в моем городе это и много, но здесь, в столице, это сущая мелочь. Один поход в салон красоты, и всё! Нет этих денег!

Это если себе хорошего спонсора найти, тогда да. А я не смогу за деньги с мужиком спать, я так не умею! Чтобы без чувств! А если не смогу, значит, буду я мыкаться по этим агентствам, крохи собирать за фотосессии. Еще и фотографы… Каждый же норовит в трусы залезть. А если не переспишь, то твои фото не окажутся в хорошем журнале – они вообще нигде не окажутся! Но даже если я смогу всю эту мерзость пересилить, что я буду делать потом, когда моя красота увянет? Ну, максимум я еще до двадцати пяти буду неплохо выглядеть, но потом-то все равно и кожа уже будет не та, и грудь начнет обвисать. И что я буду тогда делать? Надо по специальности работу искать и не надеяться на свою внешность!»

Я горько усмехнулась, вспоминая все мои разговоры с подругами.

– Вот так и помру девственницей, – вслух сказала я сама себе, – в лесу от голода…

Потому как второй рюкзак с едой я как раз оставила на поляне.

– Ну хоть не от холода, – нервно засмеялась я.

Интересно, а когда говоришь сам с собой, да еще и вслух, это не признак сумасшествия?

Стало темнеть, и я поняла, что дальше идти совершенно бесполезно, к тому же я уже и так была прилично вымотана, пока мы дошли до места нашей стоянки с электрички. Это я только на одной обиде потом продержалась, из-за этого и убежала так далеко. А стоило мне присесть, чтобы передохнуть перед тем, как устроиться на ночлег, как я мгновенно ощутила дикую усталость во всем теле. Мышцы заломило так, что хоть волком вой.

Господи… Неужели мне придётся одной ночевать в лесу?

Странно, вот только сейчас до меня стало доходить, что я потерялась… Я точно чокнутая… Или тормознутая? Рассуждала о чем угодно, но только не о том, что совершенно одна нахожусь в чертовой тайге!

Господи… а ведь я, возможно, уже никогда не увижу своих родителей… Что, если я не смогу выбраться?

Желудок уже сейчас сводило от голода. А в моем рюкзаке, кроме чипсов и бутылки воды, ничего не было.

Я стянула с себя рюкзак и трясущимися руками достала пакет с чипсами и воду.

А что, если это единственная еда, которая у меня осталась вообще?

Открыла пакет, и от запаха чипсов потекли слюни, а желудок вообще свело болевым спазмом.

Кое-как удерживая себя от того, чтобы просто весь пакет не вывалить себе в рот, я достала три чипсинки и начала их жевать.