Лила Каттен - Новая жизнь

Так и сидели. Пока она не заговорила.

– Он был крупным мальчиком. Мне врачи сказали, что роды будут тяжелыми, ведь там настоящий богатырь. А я смеялась и отвечала, что он сам поможет мне, потому что захочет поскорее встретиться со мной и не заставит мучиться свою мамочку, – всхлипнула и продолжила. – Я даже ничего не поняла. Он просто перестал шевелиться. Это я виновата. Никогда не прощу себя. Я подвела моего мальчика. Мою крошку… и все из-за… – снова слезы.

Я не перебивал. Просто слушал. Почему-то мне казалось, что она впервые говорит об этом кому-либо, помимо себя самой.

– Помню те три минуты. Они оказались самыми длинными и страшными в моей жизни… Поиск жизни и попытка услышать биение сердца. Каждая секунда била по оголенным нервам, но ничего не было. Как оказалось потом, и не могло быть. Просто ничего.

– Когда мне сказали, что его уже не спасти и нужно кесарево, я просто молчала и продолжала гладить живот. Мне начали совать какие-то бумаги, я все подписала. Потом повели в операционную, говорили со мной, а я осознала все, лишь когда они начали приготовления. Я стала просить их позвонить мужу, но мне не позволяли. Тогда я озвучила свою просьбу и попросила новый документ. Я хотела, чтобы мы вместе его похоронили. Клиника была платной, поэтому они согласились. Я просила их передать бумагу мужу, когда он приедет, – она усмехнулась, – я ведь под наркозом буду. Идиотка. У меня даже вещей не было с собой. Проснулась одна. Тяжело отходила от наркоза. Надеялась, что мне приснилось все, а потом… потом увидела свой живот, которого почти не было, – перевела дыхание. – Позвала медсестру. Начала спрашивать о муже, вещах. Она лишь сказала, что никто не приходил, ничего не передавали. Спросила про сына, она сказала, что все в силе пока я не выпишусь. Сумку отдали, я сразу начала звонить Вадиму, но тщетно. Обзванивать подруг и искать его, было как-то стыдно. Плюсом пережитое и плохое самочувствие. Заплатила медсестре, чтобы купила мне необходимое. Потом уже, на пятый день, наверное, в интернете увидела, что он ходит на приемы с какими-то дамами. Улыбается, – затряслась от всхлипов, – на камеры. Выписали на десятый день. Пришла домой, ключ не подходит, стучу не открывают. Вышла соседка, сказала, что там никого. Она была уверена, что мы переехали. Куда не знает. Денег было немного. Сняла с карты около пятидесяти тысяч. Поехала в недорогой отель, не баловала себя никогда. На следующий день отправилась на кладбище, договорилась с больницей и похоронила через день малыша. Одна. Никого не было. Стояла и была рада, что тут лишь я, принимая реальность.

Каждое ее слово вызывало желание растерзать всех вокруг. Меня бесила эта несправедливость, что окольцовывала эту маленькую женщину.

Эмма

Воспоминания картинками стали появляться передо мной, и я погрузилась в них, начав рассказ:

«В дверь настойчиво стучали, но каждое движение отдавалось тяжестью, будто мне к ногам прикрепили гантели по двадцать килограмм.

Открываю и вижу того, кто с некоторых пор стал образом дьявола для меня. А еще катализатором злости, слез, боли и разочарования.

Так странно. Моя любовь к нему казалась такой большой, но в один миг она просто испарилась. Растворилась в воздухе и не оставила ничего после себя. Но в моем случае я нашла прекрасную замену ей – ненависть.

Я научилась ненавидеть. И с каждым днем объектов для взращивания черных чувств становилось все больше.

– Зачем явился? – развернулась и пошла вглубь комнаты, увеличивая расстояние, между нами.

– Привет, дорогая. Как дела? Прости не смог проведать тебя, был занят.

– Лучше бы ты заткнулся. Чего надо, я спросила.

– Смотрю ты не в настроении. Что ж, тогда перейдем к делам. У меня тут документы на подпись.

Он стал говорить, а я погрузилась в пространство, лишь бы не слышать его голос.

– Ты слушаешь? Эй, – щелкает перед лицом. – Я говорю, фирма на грани. Ты запустила дела. Да и магазин требует внимания. Подписывай давай.

– Ты вообще человек? – дрогнул голос. – У нас же… у нас сын…

– А вот тут поправочка. У тебя, Эмма. У. Тебя. Нет нас, понимаешь? Это были твои иллюзии.

– Мерзкий… ты омерзителен. Ненавижу…

– Видела бы ты себя. Да меня тошнит от тебя. Еле выносил все эти годы.

Не могу больше, просто не могу его видеть. Не хочу.

– Подавай на развод. На суд не явлюсь. Подпишу все, что захочешь. Видеть тебя не хочу.

– О, так все готово уже.

Начинаю смеяться. Вот же ублюдок.

– Да-да, все уже давно готово.