Елена Истомина - Хозяйка его ночей

Девушка была крайне решительна. Мне это нравилось, но увы…

– Может и можно, но не моими силами. Делал тот, кто намного сильнее меня, а снять может лишь тот, кто намного сильнее того, кто проклятие поставил.

– Понятно. А к кому можно обратиться, не знаете случайно? Я и за информацию заплачу.

– Увы! Сама б очень хотела познакомиться с тем, кто сможет такое снять.

– Я хорошо заплачу! – настаивала визитерша.

– Да хоть с головой меня золотом засыпь, ничего не изменится! Увы. Я понятия не имею, как ему помочь и не знаю тех, кто сможет. Мне жаль. И вообще, приворот, это никогда не выход. Поскольку является насилием над свободной волей личности. Да он будет тебя хотеть. Его будет необъяснимо тянуть к тебе, но это нелюбовь. А подавленная свобода воли, как правило, компенсируется излишней раздражительностью и агрессивностью. Поверь мне, ты совсем будешь не рада такому мужу. Если бить, по счастливой случайности может и не будет, то пить начнет точно.

– Я бы справилась! Я уверена! Я действительно его люблю! – с жаром уверила клиентка, буквально горя оранжевым цветом страстной решимости.

– Все вы так говорите поначалу, а потом, максимум лет через пять, совсем отчаявшись ищете способы отворота, потому как здесь даже развод не поможет. В следствие таких ментальных воздействий у людей психика рушится, встретит в подворотне и прирежет, потому как, тебя тоже только своей собственностью считать будет.

– Но хоть как-то ему можно помочь? Может быть, отсрочить? Хотя бы на месяц?

Это просто удивительно, но все только что мной сказанное прошло мимо ушей девушки! Настолько она была устремлена лишь к своей цели, получить этого мужика.

– Если и можно, то не в моих это силах. Я даже знаниями об этом не обладаю. Мне жаль. Правда.

Я очень не любила разочаровывать клиентов, или оставлять их без какой-либо помощи, но иногда приходилось.

Что поделаешь, я здесь не в ранге всемогущей богини помощи страждущим, к их печали. Впрочем, даже не будь для этого странного типа угрозы смерти, я бы ей все равно не помогла. Насилие над волей людей в любой форме, это не мой профиль и во всех объявлениях это указано, но страждущим все равно. Объясняю это по пять раз на дню порой. И всякий раз они уходят крайне недовольными, будто читать не умеют, ей-богу.

А это ушла ни недовольной, а крайне расстроенной. Мужчина был ей очень нужен. Ни дорог, ни любим – именно нужен.

Наверное, весьма небеден. Может быть и собой хорош, лица людей я детально не вижу, пока не исследую их руками, только их внутреннее свечение, цвета их эмоций, их настроения.

И мне теперь вот весьма интересно, что там за внешность у моего озабоченного незнакомца.

Но конечно, даже и речи не может быть о том, чтобы к нему прикоснуться!

Мне до сих пор не по себе, как его взгляд вспомню! Холодный и жадный словно волчий, а не человеческий.

– Прохар! Прохар! Где ты?

Молчание хранителя начало напрягать, и я занервничала, потому что раньше он не позволял себе игнорировать мой зов. Боится, наверное, что буду ругать, за то, что он чужака на территорию пропустил.

Ругать то не буду, но разобраться как это произошло, надо. И чем скорее, тем лучше.

Подошла к стеллажу и взяла из красивой коробочки с бабочками плетеную восковую свечку и зажгла ее. Мысленно направляя энергию от сгорания своему хранителю.

– Я не сержусь Прош! Но поговорить нам все же нужно.

Я повернулась и сделала один шаг к кожаному дивану, за которым любил лежать Проша и это спасло мне жизнь. Потому что, в ту же секунду как я сдвинулась, стекло зазвенело, и что-то тяжелое упало на пол и покатилось по нему.

– Эй! Ведьма! Выходи! Выходи если живая! – заорал на всю округу пьяный мужской голос.

Сердце, замершее от испуга, забилось как шмель у окна.

Неужто это у моего молчаливого преследователя голос прорезался?

– Выходи, ведьма! Выходи! Или я щас сам зайду! И клянусь! Тебе не поздоровится! Мразь чертова! Ишь чего удумала! Советовать женам мужей бросать! Тебе кто такое право дал? Мочалка слепошарая!

Мужик уже во всю принялся долбить кулаками в дверь, а я с огромным облегчением выдохнула.

Это всего лишь муж Скворцовой. Она уже в четвертый раз приходила с просьбой закодировать его от пьянства, но что толку, если он всякий раз буквально минуты до окончания кодировки считает и тут же обмывать садится! Нет у него собственной воли и желания жить иначе, ни грамма.

Светлана и сама уже измучилась и устала от бесконечной и бесплодной борьбы. Для решающего шага ей нужна была совсем незначительная поддержка от меня. И она ее получила. Не жалко. Она не обречена, у нее есть и другие линии судьбы, где она может быть счастлива и самодостаточна.