Бальтазар Блуд - Адская училка

– Пиздуй, Ромео.

Изя исчезает в вестибюле.

Миха направляется к прокуренной беседке в дальнем конце школьного двора.

***

Лена Казакова, дежурная любовь Сомова, тусуется с подружками. Половина девок клацает в телефоне, другая половина пускает дым. Сом намеревается извиниться и объясниться перед своей пассией. Он не утратил связь с реальностью. Можно сколько угодно фантазировать, но фантазии останутся фантазиями. Шансы зажать Ленку не особо высоки. Но их нельзя не рассматривать. Миха растягивает рожу в заискивающей улыбке. Подходит к стайке девчат. И пытается выяснить, как сильно упали его акции.

– Бонжур, дамы… бонжур, Ленчик. Можно тебя на пять секунд?

Ленка молча поворачивается к Сому спиной. И продолжает ковыряться в телефоне, словно его и нет.

– Ёб твою дивизию, килька ебучая… – ласково думает Миха.

Увы, обиженная девчонка в своём праве. Сом интуитивно понимает, что самая выигрышная стратегия – извинения и рассказы о любви перед её подругами. Раскаивающийся кавалер – вот лучший способ поднять самооценку ветреной кокетки, вызвать зависть у её подруг, и всё из этой оперы. Сом не читал Мопасана и Стендаля, не имел большого опыта с дамами, зато понимает интуитивно, как работаю механизмы девичьей души. Расчёт верен. И план хорош. Ложь, лесть, и восхищение.

– Ленчик, ну перестань. Понимаешь, были дела… комп сгорел. Реально, пламя, дым, искры. Пиздец просто, сколько дыма. Клянусь, так и было. Я сижу весь в ахуе, всё горит, кругом дым – и ты звонишь. Ну не сердись. Ну чё ты, кисуля? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ну перестань, кисуля. Я только о тебе думаю двадцать четыре часа в сутки. Ну же, кисуля? Кисуля? Ну, кисуля? Уже пиздую за цветами, на крыльях любви. Ну же, кисуля? Ну, Ленчик, кисуля?

Девки начинают хихикать и ржать. Миха чешет в меру своих способностей. Но в его лирических посланиях лишь холодный расчёт. Он брешет и переигрывает. Ленка чует фальшь. Вместо того, чтобы сменить гнев на милость – она начинает перегреваться. Поворачивается к Сому. И вываливает на него весь яд, скопившийся за последнюю неделю.

– Хватит пиздеть. Хватит, блядь, пиздеть. Я знаю, о ком ты думаешь. О ком вы все думаете, кретины. Весь класс – одни дрочилы. Как же вы все заебали! Как же ты заебал! Пошел ты, Сом!

– Ну не кипятись, кисуля…

– На хуй! Беги в класс, мудила! Беги, пускай слюни на эту корову!

– Кисуля, ну ты вообще. Ты что, ревнуешь к училке? Серьёзно? Кисуля, это даже звучит глупо. Просто по-ебанутому звучит. Только послушай себя, кисуля…

– Что?!! Кого ревную?!! Тебя?!! Ну-ка пошел на хуй отсюда!!! Даже не подходи ко мне!!! Дрочуны, блядь!!! Сборище дрочил!!! Тупой гад, блядь!!!

– Перестань, кисуля, нормально же общались…

Ленка краснеет от гнева и обиды. Сжимает кулаки и чуть ли не прыгает на месте. Девки перестают ржать. Осуждающе пялятся на Сома. Все без исключения парни переключились на горячую училку – и несчастные сучки остались без внимания. Воистину, игнорирование – худшая форма оскорбления. Миха понимает, что здесь делать нечего.

– Ладно, ладно… приятного дня, дамы… спасибо, что уделили время… было очень приятно пообщаться. Пока, кисуля. Я позвоню. Только бери трубку, не будь мандой. Пардон, случайно вырвалось, это не в твой адрес… я хотел сказать, возьми трубку, пожалуйста. Ладно, кисуля? Хорошо, кисуля?

Сом пятится назад, мямля «кисуля, кисуля, кисуля».

Затем разворачивается и ускоряет шаг. До коллективного рандеву с Ноной Викторовной еще полчаса. Перед уроком надо кое-что проверить. После – уже не получится. Все мысли будут лишь о том, как добежать домой и задать удаву трёпку.

***

Сом спешит на третий этаж. Бодрой походкой направляется в левое крыло здания. Минует коридор, залепленный распечатками с надписью «Окрашено». Вдоль стен стоят заляпанные леса. На электрическом щите жгут из толстой проволоки, свинцовая пломба, и такая же распечатка – «Не открывать!!!». Сейчас полдень, но в помещении темно. Окна выходят на теневую сторону. Лучи солнца теряются в кронах тополей. Строителей не видно. Вроде бы они работают вечерами, когда ученики расходятся по домам.

Миха проходит мимо запертых классных комнат. Останавливается перед надписью «Только для преподавательского состава». Под надписью две двери – на одной трафарет человечка в шляпе. На другой – буква «Ж».

Он хочет удостовериться, что история Паши Сопли рождена больной фантазией. Удостовериться и выкинуть глупые бредни из головы. Сом открывает дверь в мужской санузел. Нашаривает выключатель. Щелкает. Свет не включается. Он заходит, но не отпускает ручку. Застывает на несколько секунд, не решаясь затворить за собой дверь. Из желтого окна льётся тусклый свет. В сотне метров отсюда – чёртова куча народу. Носятся по коридорам, болтают, протирают зады за партами. Обычная школьная суета. А здесь тихо. И даже жутко.