Кристина Воронова - Эльфийский новый год. Двойной подарок

И сейчас он в одиночестве торчал на продуваемой всеми ветрами, обсыпаемой густым снегом башне, чтобы только не выслушивать приторную романтику в очередной раз.

А ещё ему не хотелось видеть сочувствие в глазах матери и разочарование в отцовских глазах. Даже его братья и сёстры в эти праздничные дни обходили его стороной, будто больное животное в стае.

«Да что с ним не так?!» – читалось в их опасливых взглядах.

Где-то он слышал краем длинного уха, что некоторые начали всерьёз избегать его в новогодние праздники, считая, что он может проклясть одним своим видом на неудачу в личной жизни.

В прошлом году, когда он прогуливался по новогодней ярмарке, то едва не устроил громкую публичную истерику со швырянием первых попавшихся под руку предметов и эльфов. Когда услышал осторожное, опасливое: «Ирна, не подходи к нему, и даже не смотри на него, а то не найдёшь в этом году своего истинного!»

Ещё и по этой причине он и отсиживался на башне, прямой, как палка, проглотившая столб. Или наоборот. Недвижимый, он оказался усыпанным снегом и уже мало отличался от архитектурного ансамбля.

Такой же изящный, заснеженный и белый. Укрытый тёплым покрывалом из снега.

– Привет, – когда до его плеча кто-то дотронулся, Эльвинг едва не очутился внизу гораздо быстрее, чем ему бы хотелось.

– Эй, всё не так плохо, чтобы кидаться с башни! Да и тут защитные заклинания, так что разбиться у тебя бы всё равно не получилось, – «порадовал» его шебутной братец Юн. Несмотря на то, что братом он был троюродным, Эльвинг его запомнил. Да и многие запомнили. Его шалости, язвительные подколки и неожиданные идеи не забывались. Да и сам юноша не терялся в любой компании. Многие хотели бы его забыть, особенно когда становились жертвами его розыгрышей и посмешищем на очередном сборище.

Эльвинг интуитивно, попным нервом, догадался, что Юн пришёл его разыграть. Но покорно сложил лапки и глянул на брата с видом пнутого щенка, надеясь, что тот хоть немного пощадит его поруганные чувства.

Ага, не дождался, конечно.

Блондин со слишком белыми даже для снежного эльфа волосами игриво усмехнулся, покачиваясь с пятки на носом в узком проходе.

– Может, в помещение пойдём, чего ты на балкончике стоишь? Думаешь, что в этом случае героически спасёшь нашгород от нашествияголубей?

Он склонил голову на бок, словно та самая птица, которая прикидывала, куда бы ей сделать её дела. Например, на чьё-то лицо.

– Страдаешь, что ли? – небрежно спросил он.

– Ага, – сознался Эльвинг, не находя душевных сил изображать хоть что-то положительное.

– Пошли, – он потащил его вглубь башни, в тесное круглое помещение, усадил за круглый же столик и принялся хлопотать у маленькой печки. – Сейчас чай подогрею, а то у следующих дежурных будет мороженный эльф на ужин. А им вряд ли понравится такое экзотическое блюдо.

– Не собирался я промерзать насмерть, – пробубнил Эльвинг в горячую чашку, обхватив её руками. Аромат корицы и терпкий запах лимона настроилиего на счастливое будущее. Пусть это и была иллюзия. Та сама вера в новогодние чудеса, которая владела сердцами многих поколений снежных эльфов.

– А было похоже, что собирался так себя наказать за что-то непонятное, – Юн нахмурил белесые бровки. – Кстати, я нашёл сегодня свою истинную, когда покупал носки. Носки, представляешь?! Обычно я свои могу месяцами носить, ведь живу один. А они так замечательно выстраиваются у стеночки. Теперь, конечно, придётся покупать их снова и снова. Да Арианночка – продавщица и дочь владелицы магазина, так что обеспечит меня партией носков по скидке на ближайшие годы. Это я тебе рассказал, чтобы ты не плакал на церемонии представления истинных главной ёлке.

– Ты один, что ли, такой счастливый будешь? – язвительно отозвался Эльвинг, кося на него взглядом поверх чашки. – Если и доведут меня до слёз и до истерики, то все скопом, а не один ты такой красивый.

– Истинная у меня тоже красивая! – расплылся в улыбке Юн. – Но больно строгая. Так что буду шутить осторожно и бережно, чтобы не задеть чьи-то трепетные чувства. Эх, не ценишь ты свою холостяцкую свободу! – он хлопнул его по плечу, отчего Эльвинг едва не облил себя горячим чаем. – И сегодня моя последняя лебединая песня, так сказать!

– И совсем не ценю, – сердито бросил Эльвинг, сдвигая брови. – Могут продать кому-нибудь по дешёвке.

– Ты так сильно не переживай, а то цвет лица испортится, – продолжал наставлять его Юн. – Тебе яркий румянец не пойдёт, возникнет ощущение, что щечки снежной бабы попытались раскрасить соком вишни. – А уж отмороженный синий нос так тем более. А если он у тебя ещё и отпадёт от морозов, то тебя вообще за лича примут и сбегут и мальчики, и девочки. А тебе, кстати, кто нравится? – с интересом спросил его брат, пряднув длинными ушами.