– Черта с два! – взорвался Король, и Бьянка успокаивающе погладила его иссиня-черные блестящие волосы. – Этот старый дурак и не поймет, отчего умерла его дочь. Мало ли болезней ходит по свету? Я дал согласие; я послал ей подарок – дорогой и роскошный. Я вызвался ехать на смотрины; кто докажет, что я виновен в ее смерти? Я не оставляю следов.
Бьянка снова поморщилась. Она склонила светловолосую головку ему на плечо, и если бы кто взглянул на нее в тот момент, на ее умиротворенное личико, на ее спокойный прекрасный лоб, то он нипочем не угадал бы, какие черные мысли шевелятся под ним.
– А нужно ли было так поступать? – капризно спросила она, водя белоснежным пальчиком по щеке Короля, обрисовывая его чувственные губы. – Что за вред тебе от безумной?
– Моя жена, – прорычал Король сквозь сжатые зубы, дрожа от злости, – не может быть юродивой и безумной! Никто не посмеет смеяться надо мной и моей женой у меня за спиной!
– Отчего нет? – Бьянка пожала плечами. – Я даже не ревную тебя к ней. Бессловесное существо; взял бы ее. И она тихо жила бы себе во дворце.
Король раздраженно фыркнул, нервно дернув плечом.
– Я не мог бы себя заставить притронуться к ней, – проворчал он.
– А зачем к ней притрагиваться? – ворковала Бьянка, запуская глубже свои белоснежные пальчики в его черную шевелюру, поглаживая его голову, отчего Король расслаблялся, прикрывал злые светлые глаза и стихал, туша гнев, раздирающий его грудь. – Зачем притрагиваться? Кому она может пожаловаться, что муж ее обходит стороной, и что постель ее пуста и холодна? Да и станет ли она жаловаться – она даже понять не сможет, что не нужна тебе. Она же… пуста. В ее разуме нет человека. Ее вообще почти что нет. Тебе предложили магический сосуд – вот и используй его по назначению.
– А наследники? – насмешливо произнес Король, бросив ироничный взгляд из-под ресниц на красавицу Бьянку.
– Ну-у, – протянула неопределенно она, изо всех сил стараясь придать себе вид расслабленный, задумчивый и беззаботный, но Король услышал, как участилось ее дыхание, как забилось сердце под шелками, кружевами и жемчугом, как дрогнул голос, в котором прорезалась хищная и жадная нотка. – Детей тебе могла бы родить тебе я. А ты просто сказал бы всем, что их мать – Королева. Но так как она не в себе, то я бы стала их молочной матерью…
Эта тонкая, подлая хитрость насмешила Короля, он зафыркал, снова глянув на свою любовницу – на сей раз насмешливо, почти с презрением.
– Белых Воронят выдать за королевских наследников? – ответил он жестоко, наблюдая, как белоснежное личико Бьянки наливается румянцем мучительного стыда.
– Чем тебе Белые Воронята плохи? – прошипела она, отпрянув от своего любовника словно ожегшись. В ее светлых глазах промелькнула такая обида, что Король невольно усмехнулся. Он знал цену эфемерной невинности, каковой Бьянка отгораживалась от целого света. И ее алчное, одержимое желание во что бы то ни стало вскарабкаться на трон и усесться там как можно прочнее, он тоже знал; чувствовал.
– Они плохи там, – с мстительной злостью произнес Король, отстраняя ласкающие его белоснежные нежные ручки, – что незаконнорождённые. И белые; кто поверит, что у черного Короля родятся белые дети?
– Ты мог бы всех убедить в этом, что это законные наследники! – зло прорычала Бьянка; ее ангельское смирение и спокойствие исчезли с ее хорошенького личика как по мановению руки, она скалилась и рычала как голодная собака, у которой отнимают кость. – Ты мог бы всех заставить молчать! Ты все можешь!
– Мог бы, – согласился Король. – Но не хочу делать этого. Поэтому – нет. Я не люблю, когда меня к чему-то принуждают; и интриги старого дурака, который решил породниться с королевской семьей таким экстравагантным способом, мне тоже не по нутру. Девица получит мой подарок и мое согласие – и умрет. Надеюсь, ее судьба послужит тебе хорошим уроком?
Он ухватил ее личико – совершенное, словно вылитое из драгоценного фарфора,– за подбородок, и долго-долго смотрел в ее светлые глаза, удивляясь причудливой игре чувств и желаний, отражающейся в хрустальной глубине.
– Какая чудовищная, голодная алчность, – протянул Король, неприятно улыбаясь, глядя, как прекрасные черты Белой из Рода Воронов искажает чудовищная злобная гримаса. – Какое неистовое желание власти, поклонения, богатств! Из года в год я вижу в глазах моих подданных, приближенных, тех, кто называет себя моими друзьями только это – притворство и жадность! Быть может, ты права; быть может, мне не стоило ее убивать. Тогда я мог бы увидеть истинное бескорыстие в глазах безумной девушки… Может быть, в несчастной юродивой оказалось бы больше души, чем во всех вас, моих верных придворных!
Читать дальше