Эми Мун - Жертва

– Явилась… Садись давай, – пропыхтел батюшка, отодвигая в сторону ополовиненный стакан.

Глядя себе под ноги, Аэлиша подошла к столу и заняла свое место рядом с Ивимией. Под благосклонные взгляды маменьки сестрица споро орудовала вилкой и не обращала на Аэлишу внимания. Ивимка не очень придерживалась правил приличия, но родители смотрели на это сквозь пальцы.

– Да благословит Единый эту пищу, – бросил папенька обыденную фразу, прежде чем самому потянуться за порцией рагу. Дождавшись, пока каждый из семьи нагрузит себе тарелку, Аэлиша потянулась к мясу. Что-что, а готовила Милина обильно и так, что просто пальчики оближешь. Аэлиша никогда не оставалась голодной. Может потому, что у родителей все же имелась некая капля любви к старшей дочери, а может, просто здраво рассуждали, что голодный работник – плохой работник. И если раньше она наивно рассчитывала на первый вариант, то последние годы склонялась ко второму. Отрезав себе порцию от пахнущего пряными травами рулета, Аэлиша осторожно перенесла его на тарелку. Но не успела поднести ко рту и кусочка, как матушка, до этого молча махавшая своим веером, соизволила заговорить.

– Радуйся Аэлиша, просватали мы тебя.

Вилка звякнула о край тарелки. Даже Ивимка перестала есть и повернула голову в сторону сестры. Рыжеватые бровки вопросительно изогнулись.

– Просватали? – пискнула Ивимка, – За кого?

– Вот и мне интересно, – процедил Вириш.

Аэлиша сидела ни жива ни мертва. Над шеей словно взмахнули мечом, и девушка ждала, что вот-вот палач опустит руку.

Матушка мило улыбнулась.

– За господина Миррока.

Свист, и Аэлиша ощутила, как острая сталь пронзает плоть, перебивая кости и горло.

– За Душееда?

Широкая ладонь отца хлопнула по столу.

– Ты забываешься, девка! Для тебя он господин Миррок, жених и в будущем дорогой муж! Заруби себе это на носу и впредь не смей открывать свой грязный рот, не подумав!

Протестующе замотав головой, Аэлиша вскочила на ноги. Стул с грохотом отлетел в сторону.

– Нет! Нет! Я… Я умру, но не позволю! Не позволю, слышите?!

Аэлиша метнулась к двери, но кто-то схватил за плечи и руки.

– На чердак ее! Запереть и не выпускать! – полетел в спину голос отца.

Девушка трепыхалась и билась, пока братья волокли ее к лестнице. Мир будто разверзся, и она падала вниз в пустоту, где не было ни света, ни воздуха. Отец с матерью не могли выдумать для дочери жестокости хуже.

Душеед был самым отвратительным и мерзким мужчиной, что девушке доводилось встречать. Тощий, крючконосый, он слащаво обнажал свои лошадиные зубы каждый раз, стоило ей пройти мимо. Вот только в глазах Душееда не было и тени улыбки. Холодно-серые, они будто пытались проникнуть глубоко в душу и вывернуть ее на изнанку. А совсем недавно, на четырнадцатый день рождения Ивимки, пока Аэлиша прислуживала, помогая обносить гостей едой и напитками, гадкий Миррок подождал, пока девушка станет рядом с ним, и сильно ухватил ее за ногу много выше колена. От неожиданности Аэлиша чуть не выронила поднос, за что получила упрек от матушки. А Миррок только оскалил зубы и елейным голосом попросил "милую хозяйку" не сильно бранить "это чудное дитя". Девушка тогда просто сбежала, не в силах находится рядом с Душеедом.

Когда братья подтащили Аэлишу к лестнице, девушка почти выбилась из сил.

– Ступай вниз! – рыкнул Вириш на старшего.

– Запереть велено, – заупрямился тот.

– Сам сделаю! Ну?!

Коргас, как всегда, уступил. Отошел в сторону. Аэлиша опять забрыкалась. Вырывалась и даже попыталась укусить, но ее держали крепко, а когда Коргас скрылся за углом, братец что есть мочи толкнул ее к стене. Затылок впечатался в камень и перед глазами вспыхнули искры, а оплеуха брата добавила к ним черных всполохов. Вириш крепко ухватил сестру за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Запомни, дрянь, раз уж такое дело, то мне плевать на запрет отца. Сливки все равно сниму я, а твой будущий муженек будет довольствоваться уже пользованной женушкой! А теперь поцелуй-ка меня на ночь!

Надавив на челюсть так, чтобы ее рот открылся, Вириш прижался к девушке слюнявыми губами. Пропихнув язык внутрь ее рта, он стал им двигать и шевелить. Это было так гадко и неприятно, что Аэлишу замутило. Сообразив, что руки у нее свободны, девушка что есть силы отпихнула голову брата от своей, напоследок хорошо пройдясь ногтями по колючей щеке. Вириш зло зашипел и вновь ударил ее.

– Вали на свой чердак, сестричка. Позже зайду, – пригрозил он.